Антисфен биография кратко. Антисфен — биография, информация, личная жизнь. Смотреть что такое «Антисфен» в других словарях

Древнегреческий философ, основоположник цинизма

Чтобы узнать о других людях по имени Антисфен, см. Антисфен (значения) .

Антисфен

( / æ н т ɪ с & thetas ; ɪ п я г / ; [2] греческий : Ἀντισθένης ; с 446 — с 366 до н..) [1] был греческий философ и ученик Сократа . Антисфен впервые изучил риторику при Горгии, прежде чем стать горячим учеником Сократа. Он принял и развил этическую сторону учения Сократа, отстаивая аскетическую жизнь, прожитую в соответствии с добродетелью.. Позже писатели считали его основоположником философии циников .

Биография

Был наполовину греком, наполовину фракийцем. Участвовал в битве при Танагре. Перед тем как примкнуть к Сократу, Антисфен учился у софиста Горгия. Софистика оказала существенное влияние на философию раннего Антисфена; следы этого влияния исследователи находят в сохранившихся трудах. В зрелом возрасте Антисфен становится последователем Сократа. Антисфен присутствовал при предсмертной беседе Сократа, зафиксированной в произведениях Платона.

После смерти Сократа Антисфен открыл в Афинах собственную школу в гимнасии для неполноправных граждан на Киносарге (по этому названию, по одной из версий, его последователи и стали именоваться киниками). Однако учеников у Антисфена было мало и он был суров с ними. Известным учеником Анстифена был Диоген Синопский. Антисфен ходил с длинной бородой, посохом, сумой и в плаще.

Умер от чахотки.

Дальнейшее чтение [ править ]

• Бранхам, Р. Брахт; Cazé, Marie-Odile Goulet, ред. (1996). Циники: циничное движение в древности и его наследие
  . Беркли: Калифорнийский университет Press.
• Фуэнтес Гонсалес, Педро Пабло (2013). «En defensa del encuentro entre dos Perros, Antístenes y Diógenes: historyia de una tensa amistad». Cuadernos de Filología Clásica: Estudios Griegos e Indoeuropeos
  .
  23
  : 225–267 (перепечатано в: В. Сувак [ред.], Antisthenica Cynica Socratica, Praha: Oikoumene, 2014, p. 11–71).
• Гатри, Уильям Кейт Чемберс (1969). Просвещение пятого века
  . История греческой философии.
  3
  . Лондон: Издательство Кембриджского университета.
• Навиа, Луис Э. (1996). Классический цинизм: критическое исследование
  . Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press.
• Навиа, Луис Э. (1995). Философия цинизма Аннотированная библиография
  . Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press.
• Принц, Сьюзен (2015). Антисфен Афинский: тексты, переводы и комментарии
  . Пресса Мичиганского университета.
• Ранкин, HD (1986). Anthisthenes Sokratikos
  . Амстердам: AM Hakkert. ISBN 90-256-0896-5 .
• Ранкин, HD (1983). Софисты, сократики и циники
  . Лондон: Крум Хелм.
• Сейр, Фарранд (1948). «Антисфен Сократик». Классический журнал
  .
  43
  : 237–244.

Учение

Хотя в теории Антисфена отчетливо просматривается влияние учителей, он противоречит софистам, далеко отходит от прочих учеников Сократа (Ксенофонта, Платона, Евклида, Федона, Аристиппа). По некоторому мнению, его переход к кинизму мог быть связан с тем впечатлением, которое оставила на него казнь Сократа[1].

Антисфен — первый номиналист, отвергающий существование общих понятий и утверждающий, что идеи существуют только в сознании человека. По Антисфену, синтетические суждения ложны. Предметы отдельно-единичны, непричастны к какой-либо обобщённости; их можно называть и сравнивать, но не определять. Отсюда, развивая представление Сократа о понятиях, он дал определение: «Понятие есть то, что выражает чем предмет был или что он есть».

Антисфен выступал против традиционного со времен элейской школы разделения мира на умопостигаемое («по истине») и чувственное («по мнению») бытие, чем предвосхитил аристотелевскую критику идей Платона.

Основной задачей философии, утверждал Антисфен, является исследование внутреннего мира человека, понимание того, что́ является для человека [истинным] благом. Сам Антисфен и его ученики доказывали, что благо для человека — быть добродетельным.

Антисфен проповедовал аскетизм, естественность, приоритет личных интересов перед государственными. Отрицая традиционную религию и государство, он и Диоген первыми назвали себя не гражданами какого-либо определенного государства, а гражданами всего мира — космополитами.

Принцип радикального аскетизма Антисфен последовательно применял к различным разделам философии (от логики и этики до политики, педагогики и теологии). Аскетизм Антисфена был связан с представлением о жизни согласно природе (естеству). Высший критерий истинности Антисфен находил в добродетели, а целью познания и философии считал совпадение этического и природного в «автаркии» (независимости) от социальных влияний и человеческих установлений.

В логике Антисфен считал, что «об одном может быть высказано только одно, а именно лишь его собственное имя»; субъекту нельзя приписать отличный от него предикат, высказывание может быть только тавтологичным. (В этом исследователи усматривают полемику Антисфена с Платоном и его учением об идеях как основе в т.ч. предикации.)

В основе этики Антисфена — учение об автаркии, самодостаточности. Не завися ни от чего внешнего, ограничивая себя, мы тем самым уподобляемся божеству, которое тоже самодостаточно (но в отличие от нас, благодаря [само]избытку блага). Достигнуть состояния самодостаточности человек может только путём ограничения своих потребностей, проводя жизнь в труде, избегая такого наслаждения и той роскоши, которые пагубны для человека. Т.е. Антисфен (вслед за Сократом) считал, что добродетели можно научить, и что счастье возможно только от добродетели: «достаточно быть добродетельным, чтобы быть счастливым: для этого ничего не нужно, кроме Сократовой силы. Добродетель проявляется в поступках и не нуждается ни в обилии слов, ни в обилии знаний» (D.L. VI 11)[1].

Антисфен и его ученик Диоген Синопский были наиболее последовательными, бескомпромиссными киниками. Принцип древнегреческих философов «соответствия формы жизни её внутреннему содержанию» они доводили до явной демонстративности. Образ мудреца вообще, созданный Антисфеном, был далее развит в стоицизме, а по созданному им образу киника в частности — короткий двойной плащ на голое тело, длинная борода, посох, нищенская сума — киников опознавали на протяжении всей античности. Как утверждал о нём Диоген Лаэртский: «По-видимому, именно он положил начало самым строгим стоическим обычаям… Он был образцом бесстрастия для Диогена, самообладания для Кратета, непоколебимости для Зенона: это он заложил основание для их строений» (D.L. VI 14–15)[1].

Известны названия около 70 сочинений Антисфена, из которых сохранились несколько отрывков и два ранних софистических текста полностью: «Аякс» и «Одиссей». Стиль сохранившихся текстов небрежен, речь обыденна, местами вульгарна.

Политические взгляды Антисфена были крайне своеобразны: он отрицал законы и все социальные условности, а образец для построения человеческого общества предлагал искать у животных.

Примечания [ править ]

1. ^ abc
   Луз, Менахем (2019).
   «Изображение Сократа Антисфеном» из «Спутника Брилла к приемам Сократа»
   . Koninklijke Brill NV, Лейден, Нидерланды: Brill. п. 124. ISBN 978-90-04-39674-6 .
2. Джонс, Дэниел; Роуч, Питер Джеймс; Хартман, Джеймс; Сеттер, Джейн, ред. (2006). Кембриджский словарь английского произношения
   (17-е изд.). Кембридж UP.
3. Суда
   ,
   Антисфен
   .; Лаэртиус 1925 , § 1.
4. ^ abc
   Одно или несколько предыдущих предложений включают текст из публикации, которая сейчас находится в общественном достоянии : Chisholm, Hugh, ed. (1911). « Антисфен ».
   Encyclopdia Britannica
   .
   2
   (11-е изд.). Издательство Кембриджского университета. п. 146.
5. Платон, Федон
   , 59б.
6. Лаэртиус 1925 , § 9.
7. Плутарх, Ликург
   , 30.
8. Евдокия, Violarium
   , 96
9. Диодор Сицилийский, XV. 76,4
10. Лаэртский 1925 , § 13.
11. Athenaeus, v. 220с-е
12. Афиней, xi. 508c-d
13. » Ρος δ᾽, ε᾽ mihi sic placuit ut cetera Antisthenis, hominis acuti magis quam eruditi
    «. Цицерон,
    Epistulae ad Atticum
    , Книга XII, Письмо 38, раздел 2. В английском переводе: «
    Четвертая
    (δ᾽) и пятая (ε᾽) книги
    Кира
    я нашел столь же приятными, как и другие, составленные Антисфеном, он — человек, который скорее остро, чем научено «.
14. Лаэртский 1925 , § 4.
15. Принц, Сьюзен (кафедра классики, Колорадский университет, Боулдер). Обзор LE.Навиа — Антисфен Афинский: установление правильности мира
    . Дата обращения 6 августа 2021 .- Навиа, Луис Э. (2001).
    Антисфен Афинский: установление правильности мира
    . Вестпорт: Greenwood Press. стр. xii, 176. ISBN 0-313-31672-4 .
16. Magill, Франк Н. (2003). Древний мир: Мировой биографический словарь
    . Рутледж. п. . ISBN 978-1-135-45740-2 .
17. Судья, Гарри Джордж; Блейк, Роберт (1988). Мировая история
    . Издательство Оксфордского университета. п. 104 . ISBN 978-0-19-869135-8 .
18. Лаэртский 1925 , § 10.
19. ^ аб
    Лаэртий 1925 , § 11.
20. Julian, Oration
    , 6.181b
21. Лаэртский 1925 , § 3, 7.
22. Лаэртиус 1925 , § 3.
23. Ксенофон, Симпозиум
    , iv. 41.
24. Лаэртиус 1925 , § 12.
25. Лаэртский 1925 , § 11-12, 104-105.
26. Цицерон, De Natura Deorum
    , я. 13.
27. Климент Александрийский, Стромата
    , т.
28. ^ ab
    Аристотель,
    Метафизика
    , 1043b24
29. Simplicius, в Arist. Кот.
    208, 28
30. Принц, Сьюзен (2015). Антисфен Афинский: тексты, переводы и комментарии
    . Пресса Мичиганского университета.п. 20
31. Prince 2015, стр 518-522. (Литературные останки Антисфена:. Т 153B.1).
32. Аристотель, Метафизика
    , 1024b26;
    Риторика
    , 1407a9;
    Темы
    , 104б21;
    Политика
    , 1284a15
33. Long 1996, стр.32
34. Лаэртским +1925 , § 6, 18, 21; Дион Златоуст, Речи
    , viii. 1–4; Элиан, х. 16; Stobaeus,
    Флорилегиум
    , 13.19
35. ^ ab
    Long 1996, стр. 45
36. Дадли 1937, страницы 2-4
37. Навиа, Диоген Циник
    , стр.100
38. Navia, Диоген Циник
    , страницы 34, 112-3
39. Ксенофон, Симпозиум
    , iv. 34–44.
40. Лаэртский 1925 , § 15.

Афоризмы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Узнав однажды, что Платон откликается о нём дурно, он заметил: «Это удел царей: делать хорошее и слышать дурное»[1].
• Когда Антисфен старался выставлять напоказ дыру в своем плаще, Сократ заметил: «Сквозь эту дыру я вижу твое тщеславие!».
• Антисфен писал: «Кто достиг мудрости, тот не должен интересоваться науками, книгами, чтобы его не отвлекали посторонние вещи и мнения».
• Антисфен писал «Согласно мнениям людей, существует множество богов; по природе же бог — один».
• Однажды он посоветовал афинянам принять постановление: «Считать ослов конями». Когда это сочли нелепостью, он заметил: «Но ведь вы простым голосованием делаете невежественных людей полководцами?».
• Киренаику Аристиппу как-то раз задали вопрос, какую пользу принесла ему философия; Аристипп ответил: «Дала способность говорить с кем угодно». Когда такой же вопрос задали Антисфену, тот, в пику Аристиппу (которого упрекали за роскошную жизнь) ответил: «Дала способность говорить самому с собой».
• Антисфену приписывают высказывание «я предпочел бы безумие наслаждению» (D.L. VI 3). Он также заявлял, что «только мудрец знает, кого стоит любить» (D.L. VI 3), в отношениях с женщинами рекомендовал сходиться только с теми, которые будут за это благодарны[1].
• Труд есть благо (в пример Антисфен приводил из эллинов Геракла с его двенадцатью подвигами, из варваров — Кира, трудолюбие которого описано Ксенофонтом в «Киропедии», давая понять, что его современникам и землякам до этого блага далеко).
• Лучше попасться стервятникам, чем льстецам; те пожирают мёртвых, эти — живых (вообще любимая древними игра слов: κόρακες и κόλακες, «вороны» и «льстецы»).
• Как ржавчина съедает железо, так завистников пожирает их собственный нрав.
• Те, кто хочет обрести бессмертие, должны жить благочестиво и справедливо.
• Братская близость единомыслящих крепче всяких стен.
• В дорогу надо запасаться [только] тем, чего не потеряешь даже при кораблекрушении.
• Сдержанность нужнее тем, кто слышит о себе дурное, чем тем, в кого бросают камнями.
• Все, кто стремится к добродетели, между собой друзья.
• Не пренебрегай врагами: они первые замечают твои погрешности.
• Нелепо, отвеивая мякину от хлеба и исключая из войска слабых воинов, не освобождать государство от дурных граждан.
• Добродетель для мужчины и женщины — одна.
• Что блаженнее всего для человека? Умереть счастливым.
• Какая наука самая необходимая? Наука забывать ненужное.
• Как стать прекрасным и добрым? Узнать от сведущих людей, что надо избавляться от пороков, которые в тебе есть.
• Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурных от хороших.

Элементы «антиобщественной» программы Антисфена:

• Безвестность есть благо.
• В общественной жизни мудрец руководствуется не общепринятыми законами, а законами добродетели.
• Справедливого человека цени больше, чем родного.

Элементы индивидуальной программы Антисфена:

• Для мудреца нет ничего чуждого и недоступного.
• Мудрец женится, чтобы иметь детей, притом от самых красивых женщин.
• Мудрец не будет избегать любовных связей — ибо только мудрец знает, кого стоит любить.

Сохранились высказывания Антисфена, которые были подхвачены последующими школами как этический образец:

• Чтобы быть счастливым, достаточно быть добродетельным; научить добродетели человека возможно.
• Добродетель проявляется в поступках и не требует ни обилия слов, ни обилия знаний; все, кто стремится к добродетели, между собой друзья.
• Своими соратниками нужно делать людей мужественных и справедливых; лучше сражаться среди немногих хороших против множества дурных, чем среди многих дурных против немногих хороших.
• Все дурное считай себе чуждым.
• Понимание, разумение, знание суть незыблемое; их не сокрушить силой, не одолеть изменой; они должны быть сложены из неопровержимых/доказанных суждений.

Литература

• Antisthenis fragmenta, Turici, 1842.
• Fragmenta philosophorum graecorum, v. 2, P., 1867.
• Chappuis Ch., Antisthene, P., 1854; Duemmier F., Antisthenica, Halis, 1882.
• Гомперц Т., Греческие мыслители, пер. с нем., т. 2, СПБ, 1913.
• История философии, т. 1, М., 1940, с. 146—149.
• «Антология кинизма». Москва, изд. «Наука», 1984.
• Диоген Лаэртский. «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов». Москва, изд. «Мысль»,1986.
• В. Я. Кисиль, В. В. Рибери. «Галерея античных философов», в 2-х томах. Москва, 2002. ISBN 5-8183-0414-0.

Ссылки [ править ]

• Бранкаччи, Альдо. Логотипы Oikeios. La filosofia del linguaggio di Antistene, Неаполь: Bibliopolis, 1990 (фр. Antisthene, Le discours propre, Париж, Vrin, 2005)
• Дадли, Дональд Р. (1937), История цинизма от Диогена до 6 века нашей эры
  . Кембридж
• Лаэртиус, Диоген (1925). «Циники: Антисфен» . Жизни выдающихся философов
  .
  2: 6
  . Перевод Хикса, Роберта Дрю (двухтомное изд.). Классическая библиотека Леба. § 1–19.CS1 maint: ref = harv ( ссылка )
• Лонг, AA (1996), «Сократическая традиция: Диоген, Ящики и эллинистическая этика», в Bracht Branham, R .; Гуле-Каз Мари-Одиль, Циники: циничное движение в древности и его наследие
  . Калифорнийский университет Press. ISBN 0-520-21645-8
• Луис Э. Навиа, (2005), Диоген Циник: Война против мира
  . Книги человечества. ISBN 1-59102-320-3
• Принц, Сьюзен (2015). Антисфен Афинский: тексты, переводы и комментарии
  . Пресса Мичиганского университета. п. 20.

Отрывок, характеризующий Антисфен

Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне. – Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя. Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова. – Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его. Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча. – Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой. – Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо. После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту. – Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет? – Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой. – Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем! – То то умирать будем! – Я от миру не отказчик, – говорил Дрон. – То то не отказчик, брюхо отрастил!.. Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее. – Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе. – Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара. – Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он. – Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов. – Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг: – Как старички пороптали, много вас начальства… – Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча. Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки. – Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он. Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться. – Староста где? – кричал Ростов. Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы. – Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им. – А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал. – Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга. – Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята! – Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне. Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними. – Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу. – Разве можно так с господами говорить? Ты думал что? – Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак! Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками. – Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо! – Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые! – Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху. Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку. – Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите. Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения. Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его? По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась. «Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья. Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз. Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты. «И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья. Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской. Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру. Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?