А теперь — цитаты
/* Филипп Филиппыч привел Шарика домой */
―Как это вам, Филипп Филиппович, удалось подманить такого нервного пса? ―Лаской, лаской. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они думают, что террор им поможет. Нет, нет, не поможет. Какой бы он ни был — белый, красный, даже коричневый.
/* Прием у профессора Преображенского. Женщины — такие женщины… */
―Годы показаны неправильно. Вероятно, 54-55. Тоны сердца глуховаты. ―Прошу вас. ―Здравствуйте, профессор. ―Сколько вам лет, сударыня? ― О, профессор… Если бы вы знали, профессор, клянусь, какая у меня драма. ―Лет, я вам говорю, сколько? ―Честное слово… Ну, 45. ―Сударыня, меня ждут. Не задерживайте, пожалуйста, вы же не одна. ―Я вам как одному, как светиле науки. ―Сколько вам лет, сударыня? ―Это просто ужасно. 51.
―Похабная квартирка. Но до чего хорошо. А на какого чёрта я ему понадобился? Неужели же жить оставит? Вот чудак. Да ведь ему только глазом мигнуть, он таким бы псом обзавёлся, что ахнуть.
―А сову эту мы разъясним.
―Мы к вам, профессор, и вот по какому делу. ―Вы напрасно, господа, ходите без калош. Во-первых, вы простудитесь. А во-вторых, вы наследите мне на коврах. А все ковры у меня персидские.
―Во-первых, мы не господа. ―Во-первых, вы мужчина или женщина? ―Какая разница, товарищ? ―Я женщина.
―Мы — новое домоуправление нашего дома. Я — Швондер, она — Вяземская. Товарищ Пеструхин и товарищ Жаровкин. ―Скажите, это вас вселили в квартиру Фёдора Павловича Саблина? ―Нас. ― Боже, пропал дом. Что будет с паровым отоплением? ―Вы издеваетесь, профессор? ―Да какое там из…
―Мы к вам, профессор, вот по какому делу. Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома. ―Кто на ком стоял? Потрудитесь излагать ваши мысли яснее.
―И где же я должен принимать пищу? ―В спальне.
―Это какой-то позор…
―Если бы сейчас была дискуссия, я доказала бы Петру Александровичу… ―Виноват, вы сию минуту хотите открыть дискуссию?
―…Предлагаю вам взять несколько журналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука. ―Нет, не возьму. ―Но почему вы отказываетесь? ―Не хочу. ―Вы не сочувствуете детям Германии? ―Сочувствую. ―А, полтинника жалко? ―Нет. ―Так почему же? ―Не хочу.
―Знаете ли, профессор, если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступились бы самым возмутительным образом вас следовало бы арестовать. ―За что? ― А вы не любите пролетариат.
―Не скажите, Филипп Филиппович все утверждают, что новая очень приличная, 30 градусов. ―А водка должна быть в 40 градусов, а не в 30, это во-первых. А во-вторых, Бог знает, чего они туда плеснули. Вы можете сказать, что им придёт в голову? ―Всё что угодно.
―Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.
―Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть надо уметь. А представьте себе, что большинство людей есть вовсе не умеют. Нужно не только знать, что есть, но и когда, как, и что при этом говорить. А если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет: …не говорите за обедом о большевизме и о медицине.
―И, Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет. ―Да ведь других нет. ―Вот никаких и не читайте. Я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Те мои пациенты, которых я заставлял читать «Правду» теряли в весе. Мало этого, пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит и угнетённое состояние духа. Да.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: А вы знаете, кто эта женщина? Вы наверняка слышали ее фамилию и не раз, и даже не два!
―Опять общее собрание сделали. ―Опять? Ну теперь, стало быть, пошло. Пропал дом. Всё будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замёрзнут трубы, потом лопнет паровое отопление и так далее.
―А что означает эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе не существует, доктор. Что вы подразумеваете под этим словом? А это вот что. Когда я, вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну в квартире петь хором — у меня настанет разруха.
―Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна — в уборной начнётся разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
―Контрреволюционные вещи говорите, Филипп Филиппович. ―А, ничего опасного. Никакой контрреволюции. Кстати, вот ещё слово, которое я совершенно не выношу. Абсолютно неизвестно — что под ним скрывается? Чёрт знает что.
―Мерси. Я вам сегодня вечером не нужен, Филипп Филиппович? ―Нет, благодарю вас. Мы сегодня ничего делать не будем. Во-первых, кролик издох. А, во-вторых, в Большом «Аида». А я давно не слышал, помните дуэт? Ко второму акту поеду.
―Как это вы успеваете, Филипп Филиппович? ―Успевает всюду тот, кто никуда не торопится. Я за разделение труда, доктор. В Большом пусть поют, я буду оперировать. И очень хорошо. И никаких разрух.
―Я красавец. Быть может, неизвестный собачий принц. Инкогнито. Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю, у меня на морде белое пятно. Откуда, спрашивается?
―Ошейник — всё равно что портфель. Я вытащил самый главный собачий билет.
/* Пришло время превратить пса в человека
―Профессия — игра на балалайке по трактирам. Причина смерти — удар ножом в сердце в пивной «Стоп-сигнал».
―Жаль пса, хороший был, ласковый. Хотя и хитрый.
―Значит, Тимофеевна, вы желаете озвездить свою двойню? ―Да мне бы имена им дать. ―Ну что ж, я предлагаю такие имена: …Баррикада, Бебелина, Пестелина… ―Нет, нет, нет. Нет. Лучше назовём их просто: Клара и Роза. В честь Клары Цеткин и Розы Люксембург, товарищи.
―Профессор, на наших глазах происходит чудо. ―А вы знаете, что такое «абырвалг»? Это… ГЛАВРЫБА, коллега, только наоборот. Это ГЛАВРЫБА.
―В очередь, сукины дети, в очередь!
―Примус. Признание Америки. МОСКВОШВЕЯ. Примус. Пивная. Ещё парочку. Пивная. Ещё парочку.
―Дарья Петровна вам мерзость подарила, вроде этих ботинок. Что это за сияющая чепуха? ―Чего я, хуже людей? Пойдите на Кузнецкий — все в лаковых.
―А, уж конечно, как же, какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы понимаем-с! Мы в университетах не обучались. В квартирах по 15-ти комнат с ванными не жили. Только теперь пора бы это оставить. В настоящее время каждый имеет своё право.
―Пальцами блох ловить! Пальцами! Не понимаю: откуда вы их только берёте? ―Да что ж, развожу я их, что ли? Видно, блохи меня любят.
―ДокУмент, Филипп Филиппыч, мне надо. ―ДокУмент? Черт… А может… как нибудь… ―Это уж, извиняюсь. Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать. Во-первых, домком… ―Но при чём тут домком? ―Как это при чём? Встречают, спрашивают — когда же ты, говорят, многоуважаемый, пропишешься?
―Довольно обидные ваши слова.
―Ну и что же он говорит, этот ваш прелестный домком? ―Вы его напрасно прелестным ругаете. Он интересы защищает. ―Чьи интересы, позвольте осведомиться? ―Известно чьи. Трудового элемента. ―Вы что же, труженик? ― Да уж известно — не нэпман.
―Ну что же ему нужно в защиту ваших революционных интересов? ―Известно что — прописать меня. Они говорят, где это видано, чтоб человек проживал непрописанный в Москве.
―Но позвольте узнать, как же я вас пропишу? У вас же нет ни имени, ни фамилии. ―Это вы несправедливо. Имя я себе совершенно спокойно могу избрать. Пропечатал в газете и шабаш. ―И как же вам угодно именоваться? ―Полиграф Полиграфович.
―А фамилию, позвольте узнать? ―Фамилию? Я согласен наследственную принять. ―А именно? ―Шариков.
―Бить будете, папаша? ―Идиот.
―Ты что это, леший, её по всей квартире гоняешь! Набирай вон в миску. ―Да что в миску, она в парадное вылезет. ―Ой, дурак. Дурак.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Он не смог купить квартиру. И тогда приобрел гараж и сделал шикарный ремонт! Только посмотрите!
―До чего вредное животное. ―Это кого вы имеете в виду, позвольте вас спросить? ―Кота я имею в виду. Такая сволочь.
―Я водочки выпью. ―А не будет Вам?
―Вот всё у вас, как на параде. Салфетку — туда, галстук — сюда. Да «извините», да «пожалуйста-мерси». А так, чтобы по-настоящему. — это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме. ―А как это «по-настоящему», позвольте осведомиться? ― Желаю, чтобы все.
―Эту, как ее, переписку Энгельса с этим, как его, дьявол… с Каутским. ―Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного? ―Да не согласен я. ―Что, с Энгельсом или с Каутским? ―С обоими.
―Да, и что Вы можете со своей стороны предложить? ―Да что тут предлагать? А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то. Голова пухнет! Взять всё, да и поделить.
―Кто убил кошку мадам Поласухер, кто? ―Вы, Шариков, третьего дня укусили даму на лестнице. ―Да она меня по морде хлопнула! У меня не казённая морда! ―Потому что вы её за грудь ущипнули!
―Доктор, ради Бога, съездите с ним в цирк. Только посмотрите в программе — котов нету? ―И как такую сволочь в цирк допускают?
―Иван Арнольдович, покорнейше прошу, пива Шарикову не предлагать.
―Однако не следует думать, что здесь какое-то колдовство или чудо. Ничего подобного! Ибо чудес не бывает. Как это доказал наш профессор Преображенский. Всё построено на силах природы с разрешения месткома и культпросветкомиссии.
―Я не господин. Господа все в Париже.
―Тем более не пойду на это. ―Да почему? ―Но вы-то не величина мирового значения. ―Ну где уж. ―Ну так вот. А бросить коллегу в случае катастрофы, а самому выехать на мировом значении, это извините. Я московский студент, а не Шариков.
―Я 5 лет выковыривал придатки из мозгов. Вы знаете, какую колоссальную работу проделал. Уму непостижимо! И спрашивается, зачем? Чтобы в один прекрасный день милейшего пса превратить в такую мразь, что волосы становятся дыбом? ―Исключительное что-то. ―Совершенно с вами согласен.
―Учти, Егоровна, если будешь жечь паркет в печке, всех выселю. Всё.
―Тем более, что Шариков ваш — прохвост. Вчера он взял в домкоме 7 рублей на покупку учебников. Собака!
―Позвольте вас спросить: почему от вас так отвратительно пахнет? ―Ну что ж, пахнет. Известно, по специальности. Вчера котов душили-душили, душили-душили, душили-душили…
―Но позвольте, как же он служил в очистке? ―Я его туда не назначал. Ему господин Швондер дал рекомендацию. Если я не ошибаюсь.
―Атавизм. ―Атавизм? А… ―Неприличными словами не выражаться!
―Так свезло мне, так свезло — просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в моём происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке.
Фразы из фильма «Собачье сердце»
В статью вошли цитаты и фразы из фильма «Собачье сердце»:
Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть!
«Никаких сомнений нет в том, что это его незаконнорожденный, как выражались в гнилом буржуазном обществе, сын. Вот как развлекается наша псевдоученая буржуазия! Семь комнат каждый умеет занимать до тех пор, пока блистающий меч правосудия не сверкнул над ним красным лучом».
Эх, говори, Москва — разговаривай, Рассея!
А что означает эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе не существует, доктор. Что вы подразумеваете под этим словом, а? А это вот что: когда я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной у меня начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
Борменталь: А Швондера я собственноручно спущу с лестницы, если он еще раз появится в квартире профессора Преображенского!
Шариков: Отлезь, гнида!
Это какой-то… позор?..
Вот. Член жилищного товарищества, и площадь мне полагается определенно в квартире номер 5 у ответственного съемщика Преображенского в шестнадцать квадратных аршин. Благоволите.
Шарик: Я красавец! Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом.
Где же я буду харчеваться?
Чисто как в трамвае!
Дарья, дело молодое!
Филиппыч, ну скажи ему!
Делай загадочное лицо, дура!
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
Довольно обидные Ваши слова — очень обидные… Что я — каторжный? Как это так — «шляться»?
Театр — это дуракаваляние… Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна.
Заметьте, Иван Арнольдыч: холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.
Человеку без документов строго воспрещается существовать!
Да что тут предлагать? А то пишут, пишут… конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все, да и поделить!
Снимайте штаны!
Желаю, чтобы всё!!!
И почему это еще нужно, чтобы до сих пор еще запирать калоши, и присталять к ним солдата, чтобы их кто-нибудь не стащил?
Профессор… у него отвалился хвост!
Кто сказал пациенту: «Пес его знает!»?
Преображенский: Не плюй на пол!
Может, Зинка взяла?
Похабная квартирка… Но до чего ж хорошо!..
Мы знаем об его работах! Целых пять комнат хотели оставить!
Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я не Айседора Дункан!
Нет, я этого Швондера в конце концов застрелю.
Обыкновенная прислуга, а форсу — как у комиссарши.
Но нельзя же так — с первым встречным… только из-за служебного положения…
Ножом в сердце??! Отлично!
О, 25 лет, клянусь Богом, ничего подобного. Последний раз — в Париже, на Рю-де-ла-Пер… Ы-ы!
Неужели я обожру Совет Народного Хозяйства, если в помойке пороюсь?
Оооооо! Итить твою мать, профессор!! Иди сюда, выпей с нами!
Мы сегодня ничего делать не будем: во-первых, кролик издох, а во-вторых, в Большом — «Аида». А, ко второму акту поеду!
Ошейник все равно что портфель…
Мы в университетах не обучались!
Почему убрали ковер с парадной лестницы? М-м? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке нужно забить досками, а ходить кругом, вокруг, через черный вход? Кому это нужно?
Кто убил кошку мадам Поласухер?!!
Примус! Признание Америки! Москвошвея! Примус! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Москвошвея! Москвошвея! Пивная! Еще парочку! Буржуи! Буржуи! Не толкайся, подлец, слезай с подножки! Я тебе покажу, твою мать!
Истинно вам говорю: 4 мая 1925 года земля налетит… на небесную ось!
Слоны — животные полезные.
Значит, когда эти баритоны кричат: «долой разруху!» — я смеюсь. Ей Богу, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот когда он выбьет из себя все эти, понимаете, галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя, дорогой доктор.
Спаньё на полатях отменяется.
Довольно странно, профессор, как это вы документы называете идиотскими!
У самих револьверы найдутся!..
До чего вредное животное! Про кота я говорю. Такая сволочь…
Ухватили животную, исполосовали ножиком голову, а теперь гнушаются.
Дворники из всех пролетариев — самая гнусная мразь.
Шарик: Потаскуха была моя бабушка, царствие ей небесное, старушке.
Вчера котов душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили…
Шариков: Дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку!
В очередь, сукины дети, в очередь!
Швондер: Прошу эти слова занести в протокол!!..
Абыр-абыр…. абырвалг!
Это наша машинистка, жить со мной будет. Борменталя надо будет выселить из приёмной. У него своя квартира есть.
…я на свой страх и риск накормлю его мышьяком. Наплевать, что папа — судебный следователь!
Я вам, сударыня, вставлю яичники… обезьяны.
«Нигде, кроме…» такой отравы не получите, как «…в Моссельпроме!».
В подборке приводятся фразы и цитаты из фильма «Собачье сердце», который является экранизацией одноимённой повести Михаила Булгакова. Первый показ состоялся 20 ноября 1988 года по Центральному телевидению СССР.
И ведь что интересно…
Фильм, конечно, получился прекрасный
Получил кучу всяких наград. Его образы профессора Преображенского и Шарикова стали классическими, запали в народную память.
И удивительны человеческие метаморфозы режисера фильма, Владимира Бортко.
То, что он был членом КПСС с 1983 по 1991 год — это понятно. Карьера, и все такое.
Но вот как человек, снявший «Собачье сердце», в 2007 году вступает в Коммунистическую партию Российской Федерации — уже понять сложнее. Такая вот драматическая загадка.
Наталья Фоменко (в кадре справа) в фильме «Собачье сердце»
— Мы сейчас уйдём, но я как заведующий культотделом нашего дома… — Заведующая. — Заведующая… Предлагаю вам взять несколько журналов в пользу детей Германии. — По полтиннику штука…
Видео: Вы не сочувствуете детям Германии?
Нет, не возьму. — Но почему вы отказываетесь? — Не хочу. — Вы не сочувствуете детям Германии? — Сочувствую. — А, полтинника жалко? — Нет. — Так почему же? — Не хочу…
Какая гадина. А ещё пролетарий…
Неужели я обожру Совет Народного Хозяйства, если в помойке пороюсь?..
Боже, как есть хочется…
Эх, ты наша доля, Мы вернулись с поля, А вокруг гуляет недобитый класс. Эх, скажи-ка, дядя, Для народа ради Никакая контра не уйдёт от нас. Чу-чу-чу, стучат, стучат копыта, Чу-чу-чу, ударил пулемёт. Белая гвардия наголову разбита, А Красную армию никто не разобьёт!
Дворники… Из всех пролетариев — самая гнусная мразь… а кинематограф у женщин — единственное утешение в жизни…
Били вас по заду сапогом? А кирпичом по рёбрам получали?
Даль моей карьеры видна мне совершенно отчётливо…
Как это вам, Филипп Филиппович, удалось подманить такого нервного пса? — Лаской, лаской… Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом…
Террором ничего поделать нельзя. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать.
Ни в коем случае! Это отрава для человеческого желудка! (Филипп Филиппыч о колбасе)
Снимайте штаны…
Если бы вы знали, профессор, клянусь, какая у меня драма.
Он не может пропустить ни одной гнусной модистки! (Дама на приеме у Преображенского)
Я вам, сударыня, вставлю яичники обезьяны…
Во-первых, мы не господа… — Во-первых, вы мужчина или женщина?
Какая разница, товарищ? — Я женщина…
— Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома… — Простите, кто на ком стоял?..
Столовых нет ни у кого в Москве. Даже у Айседоры Дункан… Очень возможно, что Айседора Дункан… в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я не Айседора Дункан.
Сейчас ко мне вошли четверо. Среди них одна женщина, переодетая мужчиной двое мужчин, вооружённых револьверами. И терроризировали меня!
Как угодно, что угодно, когда угодно но чтобы это была … окончательная бумажка. Фактическая! Настоящая! Броня! Чтобы моё имя даже не упоминалось! Я для них умер!
Это какой-то позор…
Если бы сейчас была дискуссия, я доказала бы Петру Александровичу…
Виноват, вы сию минуту хотите открыть дискуссию?..
Я понимаю вашу иронию, профессор…
— Вас следовало бы арестовать. — За что? — А вы не любите пролетариат. — Да, я не люблю пролетариат…
И послушайте моего доброго совета, налейте не английской а обыкновенной русской водки…
водка должна быть в 40 градусов, а не в 30, это во-первых. А во-вторых, Бог знает, чего они туда плеснули…
Если вы мне скажете, это плохо, вы мой кровный враг на всю жизнь… Это плохо? Плохо? Ответьте, уважаемый доктор!..
Это бесподобно!
Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики…
Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими…
— Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть надо уметь… если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет: …не говорите за обедом о большевизме и о медицине… И, Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет!.. — Да ведь других нет! — Вот никаких и не читайте! Те мои пациенты, которых я заставлял читать «Правду», теряли в весе!..
Суровые годы уходят, Борьбы за свободу страны, За ними другие приходят, Они будут тоже трудны…
Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замёрзнут трубы, потом лопнет паровое отопление и так далее…
Но я спрашиваю, почему это, когда это началось
И почему это нужно, чтобы до сих пор ещё запирать калоши и приставлять к ним солдата, чтобы их кто-либо не стащил?..
Смотрите также: Порноактриса Кимми Грейнджер: 10 фото и видео из жизни соседской девчонки
Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?..
Кому это нужно? И почему это пролетарий не может снять свои грязные калоши внизу, а пачкает мрамор?
Почему электричество, дай Бог памяти, тухло в течение 20-ти лет 2 раза, в теперешнее время аккуратно гаснет 2 раза в день?..
Разруха, Филипп Филиппович. — А что означает эта ваша разруха? Старуха с клюкой?.. Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Что вы подразумеваете под этим словом? А это вот что. Когда я, вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну в квартире петь хором — у меня настанет разруха Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, — в уборной начнётся разруха… Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах!.. Значит, когда эти баритоны кричат «долой разруху!» — я смеюсь!.. И вот, когда он выбьет из себя все эти галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом разруха исчезнет сама собой!..
Двум богам служить нельзя, дорогой доктор. Невозможно в одно и то же самое время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то иностранных оборванцев…
никакой контрреволюции в моих словах нет. В них здравый смысл и жизненная опытность…
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится…
Я красавец. Быть может, неизвестный собачий принц. Инкогнито. Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом…То-то я смотрю, у меня на морде белое пятно. Откуда спрашивается?
Не надо никого и никогда драть, запомни это раз и навсегда…
На человека и на животное можно действовать только внушением…
Убитый — Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост, беспартийный, сочувствующий… Судился 3 раза и оправдан.Первый раз благодаря недостатку улик второй раз спасло происхождение. Третий раз — условно каторга на 15 лет.
Профессия — игра на балалайке по трактирам… значит, желаете озвездить своих детей?..
Ну что ж, я предлагаю такие имена: …Баррикада, Бебелина, Пестелина… Лучше назовём их просто: Клара и Роза. В честь Клары Цеткин и Розы Люксембург, товарищи.
Промчалися красные грозы, Победа настала кругом, Утрите суровые слёзы, Пробитым в боях рукавом…
Под хлороформенным наркозом удалены семенные железы и гипофиз собаки и вместо них пересажены железы и гипофиз, взятые от скончавшегося мужчины…
Лай вместо слова гав-гав напоминает стон, и отдалённо похож на звуки А и Ы…
А вы знаете, что такое абырвалг? Это… ГЛАВРЫБА, коллега, только наоборот…
Профессор, у него отвалился хвост!..
Примус. Признание Америки. МОСКВОШВЕЯ. Примус. Пивная. Ещё парочку.Пивная. Ещё парочку. Пивная. Ещё парочку. Пивная. Ещё парочку. МОСКВОШВЕЯ, МОСКВОШВЕЯ. Пивная. Ещё парочку. Буржуи, буржуи.
Не толкайся, подлец, слезай с подножки. Я тебе покажу, твою мать!
МОСКВОШВЕЯ. Я тебе покажу, твою мать!..
В очередь, сукины дети, в очередь!..
Дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку!..
Не плюй на пол. Отлезь, гнида!..
Профессор, Шарик разовьётся в чрезвычайно высокую психическую личность!..
Ест человеческую пищу, начал курить…
Эх, говори Москва, разговаривай Рассея!..
Эх, яблочко, ты моё спелое, А вот барышня идёт, кожа белая, Кожа белая, а шуба ценная, Если дашь чего — будешь целая, Эх, яблочко, да с голубикою, Подходи, буржуй, глазик выколю, Глазик выколю, другой останется, Чтоб видал, говно, кому кланяться!..
Что это за гадость? Я говорю о галстуке. Чем же «гадость»? Шикарный галстук…
Обыкновенная прислуга, а форсу, как у комиссарши…
Это всё Зинка ябедничает…
Значит так. Окурки не бросать, не плевать, с писсуаром обращаться аккуратно…
Кто сказал пациенту: …Пёс его знает?
Что-то вы меня больно утесняете, папаша…
Да что вы всё: то не плевать, то не кури, туда не ходи… Чисто, как в трамвае. Чего вы мне жить не даёте?
Что вы всё попрекаете: помойка, помойка! Я, может, свой кусок хлеба добывал!..
Я вам не товарищ! А, уж конечно, как же, какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы понимаем-с!..
В настоящее время каждый имеет своё право!..
Пальцами блох ловить! Пальцами! Не понимаю: откуда вы их только берёте?…
Смотрите также: Карантин с юмором: мемы и приколы про коронавирус
Да что ж, развожу я их, что ли? Видно блохи меня любят…
Но нету время рыдать, рыдать, когда, Сменим мы стремя на сталь, на сталь труда, На все вопросы один, один ответ, И никакого другого нет.
Документ, Филипп Филиппович, мне надо … сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.
Довольно обидные ваши слова. Очень обидные…
Ну и что же он говорит, этот ваш прелестный домком? Вы его напрасно прелестным ругаете!
И как же вам угодно именоваться? Полиграф Полиграфович…
Что-то не пойму я. Мне по матушке нельзя, плевать нельзя. А от вас только и слышу: «Дурак, дурак». Видно только профессорам разрешается ругаться в РэСэФэСэРе, а?
Пишите удостоверение, гражданин профессор. Что так, мол, и так предъявитель сего, действительно, Шариков Полиграф Полиграфович…
На учёт возьмусь, а воевать — шиш с маслом!..
Да котяра проклятый лампу раскокал…
Со Пскова я, странница. Пришла собачку говорящую посмотреть…
Бить будете, папаша?
До чего вредное животное. — Это кого вы имеете в виду, позвольте вас спросить? — Кота я имею в виду. Такая сволочь!..
Я не видел более наглого существа, чем вы!..
Чуть глаза не лишил. Вот сука, а?..
Вот так, вот это так. Да по уху бы ещё!..
Дух императора, скажи, долго ли продержатся у власти большевики?..
Зина, примите у Шарикова тарелку. — Как это так — «примите»?..
Я водочки выпью. — А не будет вам?..
Вы, Шариков, чепуху говорите. И возмутительней всего то, что говорите её безапелляционно и уверенно!..
Не так надо наливать. Сначала предложите Филипп Филипповичу, затем мне, а уж в заключение себе…
Вот всё у вас, как на параде… Салфетку — туда, галстук — сюда. Да «извините», да «пожалуйста-мерси»… А так, чтобы по-настоящему,— это нет… Мучаете сами себя, как при царском режиме…
Желаю, чтобы все!..
Я ещё водочки выпью…
Икание за столом у других отбивает аппетит…
А почему, собственно, вам не нравится театр? Да дурака валяние. Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна…
Вы бы почитали что-нибудь, а то знаете ли… — Уж и так читаю, читаю!..
Так что же вы читаете? Эту… как её, переписку Энгельса с этим… Как его дьявола?.. с Каутским!…
Да не согласен я! — Что, с Энгельсом или с Каутским? — С обоими!
Да, и что вы можете со своей стороны предложить? — Да что тут предлагать? А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то. Голова пухнет! Взять всё, да и поделить!..
Кто убил кошку мадам Поласухер, кто?
Вы, Шариков, третьего дня укусили даму на лестнице…
Да она меня по морде хлопнула! У меня не казённая морда!..
Вы — ещё только формирующееся слабое в умственном отношении существо. Все ваши поступки звериные. И вы, в присутствии 2-х людей с университетским образованием позволяете себе давать советы космического масштаба и космической же глупости о том, как всё поделить!..
Швондер дал, чтоб я развивался…
Я вижу, как вы развиваетесь после Каутского…
Переписка, называется, Энгельса с этим… чёртом… В печку её!..
Доктор, ради Бога, съездите с ним в цирк. Только посмотрите в программе — котов нету?..
И как такую сволочь в цирк допускают?..
Что вы скажете относительно слонов, дорогой Шариков? Что же, я не понимаю, что ли? Кот — другое дело… Слоны — животные полезные…
Иван Арнольдович, покорнейше прошу, пива Шарикову не предлагать…
Сделай загадочное лицо, дура!..
Всё построено на силах природы с разрешения месткома и культпросветкомиссии! И представляет собой виталлопатию на основе учения индийских йогов угнетаемых английским империализмом!..
Какое самое главное событие в моей жизни? — Самое главное событие в вашей жизни у вас впереди!..
Я не господин. Господа все в Париже.
Ну да, такой дурак я, чтобы съехал отсюда!..
Вот, член жилищного товарищества, и мне определённо полагается жилплощадь у ответственного съёмщика Преображенского в 16 квадратных аршин. Благоволите…
Имейте в виду, если вы ещё раз позволите себе эту подобную наглую выходку, я лишу вас обеда и вообще питания в моём доме!..
Смотрите также: Топ-20 современных фильмов из Южной Индии
Я без пропитания оставаться не могу. Где же я буду харчеваться?.. -Так вот и ведите себя прилично…
А, етит твою мать, профессор! Иди сюда, выпей с нами!..
Они хорошие. Они будут у меня ночевать!..
Борменталя самого надо сдать в 45-е отделение милиции. Он у тебя без прописки живёт…
Зачем нужно искусственно фабриковать человека, когда любая баба может его родить когда угодно!
Клим Чугункин. 2 судимости, алкоголизм, «всё поделить», хам и свинья. Да!..
Если вы не желаете, тогда я на свой риск накормлю его мышьяком!..
На преступление не идите никогда, против кого бы оно не было направлено…
да ежели его ещё обработает этот Швондер, что же из него получится?..
Так вот, этот Швондер и есть самый главный дурак!
Ужас заключается в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которое существует в природе…
Дарья, дело молодое…
Борменталь, пусти! Куда? Я сам пойду!..
Филиппыч, ну скажи ему!..
Я, Филипп Филиппович, на должность поступил…
«Предъявитель сего товарищ Шариков Полиграф Полиграфович действительно состоит заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и прочих) в отделе МКХ»…
Позвольте вас спросить: почему от вас так отвратительно пахнет? — Ну что ж, пахнет. Известно, по специальности…
Вчера котов душили, душили, душили, душили. Душили, душили, душили, душили…
Ну, повторяйте: «Извините, многоуважаемая Дарья Петровна и Зинаида.. — Как ваше отчество? — Прокофьевна. …Прокофьевна, за мою выходку ночью в состоянии опьянения»…
Послушайте, что же вы делаете с этими убитыми котами? На польты пойдут. Из них белок делать будут на рабочий кредит…
Борменталя надо выселить из приёмной, у него своя квартира есть…
Он говорил, что ранен в боях…
Угрожал, говорил, что красный командир…
Говорил, будешь жить со мной в роскошной квартире. Каждый день ананасы…
Психика у меня, говорит, добрая. Я только котов ненавижу…
Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме. — Я на колчаковских фронтах ранен!..
Я тебе завтра устрою сокращение штатов!
У самих револьверы найдутся…
А ты знаешь, Полиграфыч, где они прячутся. — Я их сердцем чую…
«…А также угрожал убить председателя домкома товарища Швондера».
И даже Энгельса Энгельса приказал своей социал-прислужнице Зинаиде Прокофьевне Буниной спалить в печке»…
Да что такое в самом деле! Что я, управы, что ли, не найду на вас? Я на 16-ти аршинах здесь сижу и буду сидеть!
Убирайтесь из квартиры.-Во! Не лезь, Борменталь!..
Где начальник очистки? — Я председатель домкома Швондер. -А хрен его знает, где твой начальник очистки. Сами его третий день ждём…
Доктор Борменталь, благоволите предъявить Шарика следователю.
Но позвольте, как же он служил в очистке? — Я его туда не назначал…
Это он? — Он самый. Только, сволочь, опять оброс…
Неприличными словами не выражаться!..
Валерьянки ему. Это обморок…
А Швондера я собственноручно спущу с лестницы.. если он ещё раз появится в квартире профессора Преображенского…
Прошу эти слова занести в протокол.
Так свезло мне, так свезло — просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в моём происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке…
Правда, голову всю исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживёт. Нам на это нечего смотреть…
05.01.2013 10:53
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
А был ли у профессора Преобаженского прототип?
Оказывается, был. Прототипом Преображенского был хирург Сергей Воронов.
Русский по происхождению, в 1907 году переехал во Францию, и получил гражданство. Чтобы вернуть пациентам молодость, пересаживал половые железы от обезьян-приматов (вернее, тонкий срез железы) к человеческим яичкам. Предполагалось, что они там приживутся и начнут вырабатывать новые гормоны, которые омолодят весь организм.
Сначала результаты были отличные. Пациенты омоложались, восстанавливалась половая активность и сексуальное влечение, вроде даже улучшалась память и зрение. Но спустя несколько лет после удачных операций пациенты начали умирать (естественно, они все были довольно пожилого возраста). Возможно, результаты были следствием эффекта «плацебо».
В-общем, стали называть его шарлатаном, и даже договорились до того, что именно его опыты над обезьянками стали причиной возникновения СПИДа.
Но в последнее время мнение опять переменилось. Его работа и исследования снова реабилитированы. Ну а то, что он был великий хирург, никто никогда и не спорил.
Сергей Воронов был блестящий хирург и мыслитель. Просто слегка опередил свое время. И дело его живет. Сейчас на благо омоложения работают гормоны, «виагра», косметическая хирургия и т.п. То ли еще будет…
Чему как бы учат нас цитаты из фильма «Собачье сердце»
Водка непременно должна быть в 40 градусов, а не в 30.
Это доказал наш профессор Дмитрий Иванович Менделеев. И здесь нет никакого чуда. Всё построено на силах природы с разрешения месткома и культпросветкомиссии.
А холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.
Собачье сердцеТекст
— Убивается Филипп Филиппович, — заметила, улыбаясь 3ина и унесла груду тарелок.- Да ведь как же не убиваться! — возопил Филипп Филиппович. — Ведь это какой дом был! Вы поймите! — Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филипп Филиппович, — возразил красавец-тяпнутый, — они теперь резко изменились. — Голубчик, вы меня знаете! Не правда ли? Я человек фактов, человек наблюдения. Я враг необоснованных гипотез. И это очень хорошо известно не только в России, но и в Европе. Если я что-нибудь говорю, значит, в основе лежит некий факт, из которого я делаю вывод. И вот вам факт: вешалка и калошная стойка в нашем доме.- Это интересно… «Ерунда — калоши. Не в калошах счастье, — подумал пес, — но личность выдающаяся». — Не угодно ли — калошная стойка. С 1903 года я живу в этом доме. И вот, в течение времени до марта 1917 года не было ни одного случая — подчеркиваю красным карандашом «ни одного»! — чтобы из нашего парадного внизу при общей незапертой двери пропала бы хоть одна пара калош. 3аметьте, здесь двенадцать квартир, у меня прием. В марте семнадцатого года в один прекрасный день пропали все калоши, в том числе две пары моих, три палки, пальто и самовар у швейцара. И с тех пор калошная стойка прекратила свое существование. Голубчик! Я не говорю уже о паровом отоплении. Не говорю. Пусть: раз социальная революция — не нужно топить. Так я говорю: почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и в валенках по мраморной лестнице? Почему калоши нужно до сих пор еще запирать под замок и еще приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо не стащил? Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд Калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор? Кому это нужно? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор? — Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош… — заикнулся было тяпнутый. — Ничего подобного! — громовым голосом ответил Филипп Филипповичи и налил стакан вина. — Гм… Я не признаю ликеров после обеда, они тяжелят и скверно действуют на печень… Ничего подобного! На нем есть теперь калоши, и эти калоши… мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной 1917 года. Спрашивается, кто их попер? Я? Не может быть. Буржуй Шаблин? (Филипп Филиппович ткнул пальцем в потолок.) Смешно даже предположить. Сахарозаводчик Полозов? (Филипп Филиппович указал вбок). Ни в коем случае! Да-с! Но хоть бы они их снимали на лестнице! (Филипп Филиппович начал багроветь.) Какого черта убрали цветы с площадок? Почему электричество, которое, дай бог памяти, потухало в течение двадцати лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц? Доктор Борменталь! Статистика — жестокая вещь, вам, знакомому с моей последней работой, это известно лучше, чем кому бы то ни было другому. — Разруха, Филипп Филиппович! — Нет, — совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, — нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это — мираж, дым, фикция. — Филипп Филиппович широко растопырил короткие пальцы, отчего две тени, похожие на черепах, заерзали по скатерти. — Что такое эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе не сушествует! Что вы подразумеваете под этим словом? — яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной деревянной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за нее: — Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, посещая уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать 3ина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. 3начит, когда эти баритоны кричат «Бей разруху!» — я смеюсь. (Лицо Филипп Филиппович перекосило так, что тяпнутый открыл рот.) Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев — прямым своим делом, разруха исчезнет сама собой. Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более людям, которые вообще, отстав от развития европейцев лет на двести, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают собственные штаны! Филипп Филиппович вошел в азарт, ястребиные ноздри его раздувались. Набравшись сил после сытного обеда, гремел он подобно древнему пророку, и голова его сверкала серебром.
Новое в блогах
… — Все равно не позволю есть, пока не заложите. Зина, примите майонез у Шарикова.
— Как это так «примите»? — расстроился Шариков, — я сейчас заложу.
Левой рукой он заслонил блюдо от Зины, а правой запихнул салфетку за воротник и стал похож на клиента в парикмахерской.
— И вилкой, пожалуйста, — добавил Борменталь.
Шариков длинно вздохнул и стал ловить куски осетрины в густом соусе.
— Я еще водочки выпью? — заявил он вопросительно.
— А не будет ли вам? — осведомился Борменталь, — вы последнее время слишком налегаете на водку.
— Вам жалко? — осведомился Шариков и глянул исподлобья.
— Глупости говорите… — вмешался суровый Филипп Филиппович, но Борменталь его перебил.
— Не беспокойтесь, Филипп Филиппович, я сам. Вы, Шариков, чепуху говорите и возмутительнее всего то, что говорите ее безапелляционно и уверенно. Водки мне, конечно, не жаль, тем более, что она не моя, а Филиппа Филипповича. Просто — это вредно. Это — раз, а второе — вы и без водки держите себя неприлично.
Борменталь указал на заклеенный буфет.
— Зинуша, дайте мне, пожалуйста, еще рыбы, — произнес профессор.
Шариков тем временем потянулся к графинчику и, покосившись на Борменталя, налил рюмочку.
— И другим надо предложить, — сказал Борменталь, — и так: сперва Филиппу Филипповичу, затем мне, а в заключение себе.
Шариковский рот тронула едва заметная сатирическая улыбка, и он разлил водку по рюмкам.
— Вот все у вас как на параде, заговорил он, — салфетку — туда, галстук — сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси», а так, чтобы по-настоящему, — это нет. Мучаете сами себя, как прицарском режиме.
— А как это «по-настоящему»? — позвольте осведомиться.
Шариков на это ничего не ответил Филиппу Филипповичу, а поднял руку и признес:
— Ну, желаю, чтобы все…
— И вам так же, — с некоторой иронией отозвался Борметаль…
…Зина внесла индейку. Борменталь налил Филиппу Филипповичу красного вина и предложил Шарикову.
— Я не хочу. Я лучше водочки выпью. — Лицо его замаслилось, на лбу проступил пот, он повеселел. И Филипп Филиппович несколько подобрел после вина. Его глаза прояснились, он благосклоннее поглядывал на Шарикова, черная голова которого в салфетке сияла, как муха в сметане…
— Каждый день в цирк, — благодушно заметил Филипп Филиппович, — это довольно скучно, по-моему. Я бы на вашем месте хоть раз в театр сходил.
— В театр я не пойду, — неприязненно отозвался Шариков и перекосил рот.
— Икание за столом отбивает у других аппетит, — машинально сообщил Борменталь. — Вы меня извините… Почему, собственно, вам не нравится театр?
Зина унесла на круглом блюде рыжую с правого и румяную с левого бока бабу и кофейник.
— Я не буду ее есть, — сразу угрожающе-неприязненно заявил Шариков.
— Никто вас не приглашает. Держите себя прилично.
— Доктор прошу вас.
В молчании закончился обед.
Шариков вытащил из кармана смятую папиросу и задымил. Откушав кофею, Филипп Филиппович поглядел на часы, нажал на репетитор и они проиграли нежно восемь с четвертью. Филипп Филиппович откинулся по своему обыкновению на готическую спинку и потянулся к газете на столике.
