Как ошибается большинство

«Единая Россия» пойдет на выборы под лозунгом «Большинство не ошибается». Использование в начале XXI века argumentum ad populum кажется шуткой, но это не шутка. Для мало-мальски образованного человека такой лозунг выглядит откровенным вызовом — опыту, науке, культурным и этическим основам общества, наконец, здравому смыслу. У человека, обладающего неплохой памятью, он вызывает неприятные ассоциации: что-то подобное изрекали Муссолини и Гитлер и повторяли Марин Ле Пен, Кастро и Чавес.

Бессмысленность лозунга начинается со слова «большинство». Большинство кого? Если это — большинство населения Земли, то при чем тут «Единая Россия» и как быть с тем, что большинство стран мира официально неоднократно осуждали политику России с трибуны ООН в последнее время? Может, речь идет о большинстве населения России? Но разве Россия однородна? А что если разделить это население на, скажем, мужчин и женщин и сравнить их мнения (христиане и мусульмане, москвичи и немосквичи, молодые и пожилые — тоже подойдут)? А если мнения двух этих частей окажутся в чем-то разными, чье большинство будет правее и как быть с другим, неправым большинством? А когда начинается гражданская война, как 100 лет назад в России, где искать это всегда правое большинство? Или в этой ситуации появляются два большинства — по обе стороны фронта? Кто из них прав? Тот, кто победил? А когда большинство часто и беспричинно меняет свое мнение (а это регулярно происходит), когда оно право — сперва или потом?

Но даже если отбросить вышеуказанные соображения как «придирки», идея «народ всегда прав» прямо противоречит и российским религиозным «скрепам», и основам философии, и базовым представлениям психологии. Потому естественно, что с исторической, как и с социологической, точки зрения она не выдерживает самой элементарной проверки. Да, убеждать в этом нам кажется некого: нынешняя власть в России категорически не верит в этот лозунг сама и постоянно это открыто демонстрирует.

Христианство (а православие все еще считается его иерархами христианством) ставит во главу угла личность, а не общество и отрицает как безгрешность, так и абсолютную мудрость и того и другого. Но если человек в представлении христианина еще может путем духовного усилия стать лучше и способнее к принятию нравственно правильных решений ( и то только в диалоге с Богом), то общество в целом в принципе не знает такого пути. Библия недвусмысленно противопоставляет личные решения и решения большинства. Большинство населяет Содом и Гоморру, рвется назад в Египет, создает золотого тельца, постоянно отклоняется от веры и Завета, гонит и проклинает пророков, наконец требует распятия Иисуса, а затем подвергает преследованиям святых мучеников и страстотерпцев. Противостоят этому большинству личности — праотцы и пророки, учителя и проповедники, святые и мученики (от большинства принимающие свои мучения).

Философия достаточно четко определяет роль большинства в процессе развития общества. Новое, более прогрессивное, создается незначительным меньшинством и изначально всегда отрицается большинством, которое интенсивно борется за сохранение старого. Постепенно новое завоевывает все больше сторонников, и, когда их становится достаточно, новое наконец начинает доминировать — и в этот момент устаревает и становится тормозом для следующего нового. Это всего лишь социальная реализация закона «отрицания отрицания», одной из основ современной диалектической философии. «Племя часто думает, что провидец повернулся к нему спиной, когда, на самом деле, он просто повернулся лицом к будущему», как сказал Рей Девис. Большинство не просто ошибается, оно ошибается всегда, поскольку всегда является тормозом на пути прогрессивного развития.

Большинство — носитель стереотипов и отживающих норм. В процессе развития человечества большинство последовательно поддерживало каннибализм и человеческие жертвоприношения, братоубийственные войны, веру в способность молитвы вызвать дождь и в возможность предсказывать будущее по внутренностям животных, теории о том, что Земля плоская, мыши заводятся из грязи на белье, от совокупления дьявола с женщиной рождаются дети, а чума — божья кара. Большинство не так давно требовало от мужчин носить чулки, серьги, шляпы и красить лицо, а потом стало требовать того же от женщин; большинство принимало рабство вплоть до конца XIX века, монархию — до начала XX. Большинство в разных странах уже в XX веке известно тем, что принимало сегрегацию и апартеид, фашизм, коммунизм, маоизм, национал-социализм и прочие порождения бесовского разума. Большинство выступало за тюремное заключение для геев и запрет женщинам носить штаны — ах да, незадолго до этого оно выступало за запрет получения женщинами высшего образования. Множество исторических личностей, правоту которых не принимало большинство (Галилей или Джордано Бруно — самые банальные примеры), дополняют пантеон христианских мучеников. В этом смысле, конечно, «христианское большинство» никак не отличалось от любого другого: продажи индульгенций, охота на ведьм, освященное церковью рабовладение, внутрихристианские религиозные войны — это только часть «достижений», поддержанных в свое время христианским европейским большинством. Стефан Цвейг описывает свой ужас, вызванный поддержкой идеи начала Первой мировой войны абсолютным большинством населения христианской Германии.

История России тоже полна ошибками большинства — от периода Смутного времени (когда большинство поддерживало то Годунова, то польского ставленника лже-Дмитрия, то его врага Василия Шуйского, то бандитов) до революции 1917 года, когда большинство поддержало радикальных политических бандитов. Почитаемые сегодня (справедливо и не очень) российской властью исторические личности — Рюрик, Владимир, Александр Невский, Иван Грозный, Петр I, Столыпин и прочие — все шли против мнения большинства, причем иногда делали это с невероятной жестокостью. В то же время герои прошлого, старавшиеся опереться на большинство (как, например, Ленин или Ельцин), сегодня явно не в почете у официальных агитаторов.

На практике власть в России публично демонстрирует неприятие выбранного ею же предвыборного лозунга. Во всех аспектах своей деятельности она последовательно стремится минимизировать роль самоуправления, принятия решений большинством, выдвижения общественных инициатив. Отменено большинство выборных процессов, включая выборы губернаторов; регулирование во всех сферах достигло невиданного даже в СССР уровня, инициатива общества полностью подавлена; система управления страной фактически свелась к личному ручному администрированию через распоряжения президента; количество контролирующих организаций, полицейских, сотрудников других силовых структур на душу населения выше, чем в большинстве стран мира; уровень требуемой «открытости» и подотчетности также является беспрецедентным; фактически ограничена свобода любых общественных действий, в первую очередь собраний. Очевидно, что власть не готова доверить ни большинству, ни какой бы то ни было части общества принятие мало-мальски существенных решений, кроме разве что решения в очередной раз поддержать эту самую власть.

Как ни странно это прозвучит, реальная, а не пропагандистская позиция российской власти, отказывающей большинству в праве на принятие решений, в каком-то смысле разумна. Человеку свойственно ошибаться, говорили древние римляне. Тем более свойственно ошибаться обществу, общественному большинству, говорят психологи и социологи.

Самое простое (но недостаточное) объяснение этого феномена нужно искать в составе «большинства». К сожалению для нашего сегодняшнего мира, большинство в нем составляют те, кому мы не хотели бы доверять ответственные решения. Большинство людей и в мире, и в России не имеет высшего образования, а профессионалы в процессах принятия решений, экономике, политологии, истории составляют доли процента. Да что высшее образование — в России средний балл по базовому (!) ЕГЭ по математике в 2015 году составлял меньше четырех по пятибалльной шкале — более 50% выпускников оказались троечниками даже на базовом — примитивном уровне проверки знания математики. В России существенное большинство мужчин курит (а вместе с курящими женщинами это 37% населения). Большинство людей в России подвергают себя риску ранней смерти от сердечно-сосудистых заболеваний, ведя нездоровый образ жизни, а более 60% смертей от неинфекционных болезней в возрасте до 70 лет в России являются следствиями такого образа жизни (примерно 30% — это алкоголизм, и более 30% — сердечно-сосудистые заболевания). По статистике, более 50% людей в России не способны совершить эффективный выбор долгосрочного партнера и более половины браков распадаются (в 2014 году отношение разводов к заключенным бракам вообще дошло до 83%).

В большинстве своем людям свойственны существенные ошибки восприятия, влияющие на принятие решений. Основными являются «заякорение» — принятие предложенного количественного уровня или качественной характеристики как точки начала отсчета, вне зависимости от его (ее) осмысленности (это отлично знают продавцы на восточных рынках, сразу называя цену во много раз больше желаемой); согласие с ложной индукцией, то есть принятие за истину логически верного построения на базе неверной посылки; переоценка собственного опыта и доступной информации (редкое, но пережитое нами или хорошо известное событие кажется нам более вероятным, чем более частое, но неизвестное нам по опыту). Наконец, большинству людей свойственно существенно переоценивать свои способности и возможности. Простые опросы показывают: порядка 70% человек верят, что они водят машину «лучше среднего»; эксперименты, в которых испытуемых просят ответить на вопросы с «90%-ной точностью», обычно дают точность ответов не выше 50–60%. Особенно ярко эти явления проявляются в профессиональной сфере: более 90% инвестиционных фондов показывают результаты хуже индексов; более 50% стартапов не проживают года, более 90% — умирают, не принеся прибыли создателям и инвесторам; средний инвестор на рынке проигрывает инфляции; людям свойственно участвовать в конкурсах, в которых побеждает менее половины участников, чаще — один из нескольких (соответственно, большинство переоценивает свои шансы). Большинство же (по статистике) верит коммерчески мотивированным фальсификациям, таким как гомеопатия или финансовые пирамиды, не принимая во внимание отрицательные результаты научных проверок и данные статистики (я уже не говорю о соображениях логики); большинство легко поддается на рекламные трюки, принимает нерациональные финансовые решения, действует себе во вред в групповых взаимодействиях, поскольку не способно адекватно просчитывать потенциальные результаты и/или совершает эмоциональные, а не рациональные поступки. Ярким свидетельством ограниченности возможности принимать рациональные решения является религиозность большинства населения Земли — приверженность религии очевидно невозможно объяснить рациональными соображениями.

Но большинство плохо принимает решения не только потому, что оно состоит в основном из неготовых к рациональному принятию решений индивидуумов. На общество давит groupthink — эффект стремления к конформности и иллюзии отсутствия персональной ответственности в процессе присоединения к решению группы. То, что группа думает хуже, чем индивидуумы в отдельности, а «большинство» опаснее, чем личность, отлично знают законодатели со времен еще Древнего Рима. Совершение деяния группой является отягчающим обстоятельством (примерно так же, как совершение его в состоянии алкогольного опьянения) в большом количестве уголовных кодексов: снижающуюся в группе способность адекватно мыслить законодатели пытаются уравновесить увеличением тяжести наказания, чтобы члены группы были не менее осторожны, чем по одиночке.

Групповые решения большинства, как правило, являются не информированными и обдуманными, а индуцированными сочетанием активно продвигаемых идей небольшого числа лидеров группы (преследующих собственные интересы) и сильным желанием основной массы членов группы соответствовать большинству и избегать конфликта. «В группе людей… конформизм или желание социальной гармонии приводят к некорректному или нерациональному принятию решений», — пишет Ирвинг Джейнис, автор понятия groupthink. Результаты многочисленных экспериментов подтверждают, что даже большие группы профессионалов, принимающие решения большинством голосов, как правило, демонстрируют нисходящую динамику качества принимаемых решений, очень скоро «опускаясь» на уровень решений менее рациональных и эффективных, чем у непрофессионалов, принимающих те же решения индивидуально.

«Члены группы пытаются минимизировать конфликт и достичь единого решения без достаточной критической оценки альтернативных точек зрения, активно пресекая отклоняющиеся мнения и изолируя себя от внешнего влияния. В такой ситуации единомыслие приобретает бо́льшую ценность, чем следование логике и рациональному мышлению. Уровень конформизма при этом значительно возрастает, существенная для деятельности группы информация подвергается тенденциозному толкованию, культивируется неоправданный оптимизм и убеждение в неограниченных возможностях группы. Информация, которая не согласуется с принятой линией, членами группы игнорируется или значительно искажается. В результате складывается впечатление о единогласном принятии решений. Групповое мышление может иметь далеко идущие социальные и политические последствия: в истории есть много примеров трагических ошибок, совершенных в результате подобных решений», — утверждает Ирвинг Джейнис.

Он же выделяет восемь признаков развития феномена «группового мышления» в группе.

Идея верности всех принимаемых решений, создающая неоправданный оптимизм и побуждающая к принятию высокого уровня риска.
Вера в понимание группой «настоящих» морально-нравственных истин и, как следствие, игнорирование членами группы реальных последствий своих действий.
Игнорирование информации извне, если она может поставить под сомнение выводы, сделанные группой.
Представление оппонентов группы как слабых, корыстных, злобных и неумных.
Самоцензура каждым членом группы своих собственных идей, которые могут противоречить общему мнению группы.
Иллюзия единогласия, когда молчание принимается как знак согласия.
Прямое давление группы на каждого ее члена, обвинение в нелояльности любого члена группы, который подвергает сомнению ее решения.
Появление «контролеров мышления» разного типа («стукачей», «идеологов», «фанатиков») — членов группы, которые ограждают группу от информации, противоречащей общему мнению группы, и от отличных от принятого мнений.

Современный развитый мир достаточно последовательно двигается в сторону все большей демократизации, которая на первый взгляд выглядит как движение в сторону все большего веса решений, принимаемых «большинством». Многим известным ученым и политикам случалось даже обвинять демократию в стремлении к «подчинению групповым решениям», в том числе Френсису Гальтону, крупнейшему психологу (он так же приходился двоюродным братом Чарльзу Дарвину). «Чтобы разочароваться в демократии, достаточно пять минут поговорить со средним избирателем», — говорил Уинстон Черчилль, последовательный сторонник демократии, имея в виду, конечно, не саму демократию, а вульгарное ее понимание — так называемую «охлократию», прямую власть большинства. Конечно, «перекос» в групповую сторону скорее является опасным отклонением, временной остановкой на пути развития демократии, чем нормой, и это хорошо понимают демократические лидеры.

Реальным достижением развитой демократии является не принятие позиции большинства или создание механизмов группового принятия решений, а защита прав меньшинства и успешное подавление эффекта groupthink, при сохранении возможности всех членов общества влиять на управление страной. Развитые демократии сформировали целый арсенал мер и механизмов, которые защищают общество от диктатуры большинства и эффекта группового мышления:

предоставление личности права индивидуальных, а не групповых, решений в возможно более широком спектре вопросов (значительное расширение права человека на принятие собственных решений и толерантность, отход от групповых стандартов, индивидуальность решений при голосовании);
естественное разбиение общества на конкурирующие группы (в том числе партии) не с целью выбора большинством одной лучшей, а с целью формирования палитры разных мнений, препятствующих возникновению конформного консенсуса;
свобода доступа к информации, провоцирующая возникновение разных мнений;
свобода критики общества и власти и даже провокация такой критики в процессе политической борьбы;
обязательная частая сменяемость лидеров;
учет minority opinion в самых разных формах;
создание двухпалатных органов принятия решений, с формированием палат по разным принципам, причем иногда одна из палат вообще формируется не методом мажоритарных выборов;
формирование обязательных экспертных фильтров для любых значимых решений;
создание жесткой конструкции из базовых законов (типа конституции, билля о правах), которые защищают основы демократии и права меньшинств и не могут быть отменены просто решением большинства;
распределение полномочий — в органах власти, в системах принятия решений, контроля, законотворчества;
федерализация с предоставлением права принятия большого числа решений на местном уровне;
наконец, максимальная индивидуализация системы принятия решений даже внутри системы власти, в том числе путем наделения чиновника максимальной свободой принятия решений (естественно в рамках закона) и правом на инициативу.

Наконец, огромную роль в защите общества от группового мышления в демократических странах (да и в других тоже) играет особая прослойка граждан, иногда называемая «интеллигенцией». Эти люди, как правило, высокообразованные и профессиональные в своих сферах, обладают гипертрофированно индивидуалистическим складом характера и занимают позицию критиков общества, существующей реальности, власти — позицию, которая иногда кажется деструктивной («а что вы предлагаете-то, почему только критикуете?»), но является крайне важной в деле защиты общества от эффектов группового мышления, как и в стимулировании конструктивного развития. Интеллигенция пользуется большим уважением в демократических обществах и, разумеется, является гонимой в обществах, где групповое мышление служит интересам власти, поддерживаемой большинством.

При всем при этом нельзя не признать, что демократия периодически дает сбои — и в самых развитых демократиях argumentum ad populum и групповое мышление время от времени прорываются сквозь преграды — так появляются роковые ошибки, ведущие к страшным последствиям. Демократия, например, не защитила Германию от нацизма, а (пример другого масштаба, но показательный) Великобританию — от попадания на грань выхода из ЕС. При этом в последнем случае мы видим, как механизмы защиты в демократической системе начинают срабатывать: несмотря на решение референдума, Соединенное Королевство пока не торопится с действиями.

Демократическое общество и структурно, и с точки зрения процессов противопоставлено в этом смысле примитивным группам, руководимым автократичными лидерами. Именно в последних (как это ни странно кажется на первый взгляд) решения в конечном итоге принимает большинство, толпа: большинство всегда имеет физическую возможность сменить лидера, и разрушенные (или не созданные) в автократиях общественные институты не защищают его, как в демократии. Конечно, автократичные лидеры не верят в эту возможность, но лишь в силу тех же ошибок восприятия — переоценки собственных сил и недооценки вероятности негативных явлений. По статистике, подавляющее большинство авторитарных лидеров сменяется в процессе народного противостояния, большинство таких лидеров до сих пор заканчивают свою жизнь либо в результате убийства, либо в тюрьме. Лозунг «Дуче не ошибается», который, как правило, принимается большинством в примитивной группе — будь на месте Дуче сам Муссолини, Сталин, Гитлер, Мао, главарь мелкой банды или лидер деструктивного культа, — является всего лишь отражением лозунга «большинство не ошибается» в вопросе выбора этого лидера; «не ошибающееся» большинство при этом часто меняет свое мнение.

Автократичные лидеры стремятся спровоцировать групповое мышление в управляемом ими социуме, чтобы защитить себя от конкуренции. Лидеры таких примитивных групп в борьбе за сохранение своего статуса играют на простых желаниях и пороках большинства. Лесть в адрес общества, заигрывание с примитивными эмоциями, в том числе использование переоценки членами общества своих возможностей и их стремления к конформности, к присоединению к большинству, за мнение которого выдается мнение власти, — стандартные атрибуты политики авторитарных и автаркических лидеров. Но их несменяемость, формирование закостеневшего круга элиты, активная борьба с критикой под видом борьбы с «врагами общества», изоляция существенной части или всего общества от контактов с внешним миром ведут не просто к доминированию группового мышления, а к образованию «вложенных групп», ситуации, при которой групповое мышление становится базой для принятия решений не только в «послушном обществе», но и в самой власти, на каждом уровне иерархии, включая самый высокий.

О том, что в России победила идеология «примитивной группы», уже написано много, в том числе и мной. Не стоит удивляться, что правящая партия (а на самом деле — техническая структура, позволяющая одной группе удерживать власть в стране и подтверждать свое право на нее путем проведения выборов) берет для саморекламы лозунг, отражающий самую суть мышления примитивной группы. Странно лишь, что этот лозунг слишком уж открыто произнесен: как правило, члены примитивной группы инстинктивно скрывают свое положение и свою мораль, а откровенность скорее пугает их, чем привлекает. Судя по всему, уровень качества работы с обществом (как, впрочем, и всех других активностей) у власти падает, сама власть становится жертвой деструктивных последствий группового мышления и продвижения на первый план примитивных, неэффективных и даже саморазрушительных идей. А может быть, все еще проще: этот лозунг порожден тонкой иронией подрядчиков, создающих «имидж» «Единой России». Циничные профессионалы, которые за большие деньги готовы организовать PR хоть самому черту, видя откровенно низкий уровень запросов заказчика, позволяют себе получить удовольствие от неприкрытого троллинга.

У появления этого лозунга здесь и сейчас есть своя мораль. Чем дальше развивается ситуация в России, тем более явной становится попытка построить своеобразную реплику СССР, с его псевдоидеологией «диктатуры большинства». Опыт СССР, как все мы помним, начался, продолжался и завершился трагически. Похоже, что снова оказывается прав Георг Вильгельм Фридрих Гегель: история, повторяясь дважды, в первый раз предстает в виде трагедии, второй — в виде фарса. Возможно, в этом переходе — из трагедии в фарс — и состоит главное достижение России в последние 25 лет, а появление подобного лозунга — хороший признак: жить в эпоху фарса не слишком приятно, но все же лучше, чем в трагическую эру.

Kub-Life

Автор: Юрий Паламарчук

С одной стороны, как говорил Аристотель, человек – существо социальное, то есть является частью чего-то большего. С другой стороны, согласно Генрику Ибсену, «Меньшинство может быть право, большинство всегда ошибается». Налицо конфликт – если ты социальный человек и идешь с большинством, то обречен ошибаться. Если ты не социальный, то ты не человек в полном смысле этого слова. Единственным спасением здесь может быть разве что запись в меньшинство, у которого есть хоть какие-то шансы на правильный взгляд на вещи. Иначе остается принять ошибочное мнение большинства.

Прежде, чем приступать к спорам о том, действительно ли большинство всегда ошибается, важно исключить те примитивные вопросы, на которых можно спекулировать. Например, если спросить у большинства, плохо ли болеть раком и хорошо ли умирать под колесами поезда, то ответы будут соответственно «да» (плохо) и «нет» (нехорошо). И меньшинство тоже даст подобные ответы (не считая совсем мизерного процента психов). Этот приём может затем использоваться как попытка опровергнуть утверждение, что большинство всегда ошибается.

Поэтому здесь важно задавать менее аксиоматические вопросы, которые требуют мыслительного процесса и самостоятельного мнения человека. Так, на вопрос «плохо ли болеть» меньшинство уже может занять более толерантную позицию – «смотря чем», «а может и хорошо, если организму нужен отдых и забота». И на вопрос «хорошо ли умирать» то же меньшинство уже с большей уверенностью будет выдавать ответы в духе «хорошо, если смертельно болен» или «хорошо, потому что это важно для эволюции человека».

Если отбросить вопросы и ответы, которые являются всего лишь мнениями, то останутся действия. По действиям достаточно легко увидеть, что большинство всегда поступает нормально и получает нормальные (средние) результаты. И если человеку хватает средних результатов, то ему как раз имеет смысл примкнуть к большинству. Федя женился? И я женюсь. Ярик пошел в IT? И я пойду. Мыкола купил машину? И я куплю. Как-то так, в потоке похожих судеб вероятность съехать в кювет ниже, чем если в одиночку по неизведанной дороге.

Если же уйти от практики в теорию, то и здесь можно довольно быстро увидеть потолок большинства – средний результат решенных по математике задач всегда будет ниже, чем результат гения и выше, чем результат неуча. То есть на этом примере видно, что если человек по уровню не дотягивает, то большинство может оказывать на него положительное влияние (тянись к нам, голубчик!). И наоборот – если человек мыслит на голову выше, то большинство всегда будет тянуть его вниз.

В этой связи интересно высказывание римского императора Марка Аврелия:

The object of life is not to be on the side of the majority, but to escape finding oneself in the ranks of the insane.

То есть по Аврелию, цель жизни – не идти с большинством, но избегать его, находя себя в рядах безумцев. Слово «безумцы» здесь имеет не такой уж и негативный окрас, особенно если заменить его на более подходящее по смыслу «инакомыслящие». Чувствуете внутреннее отторжение при прочтении слова «инакомыслие»? То-то же. Гены послушания и пропаганда конформизма в одном флаконе. Для большинства инако

– плохо,
другой
– плохой. Высоцкий в своей песне «Бег иноходца» тоже подбрасывает пищи для размышлений.

Здесь и бунтарство:

Нет! Не будут золотыми горы! Я последним цель пересеку. Я ему припомню эти шпоры, Засбою, отстану на скаку.

и даже безысходность (так хочется быть как все):

Что со мной, что делаю, как смею — Потакаю своему врагу! Я собою просто не владею, Я придти не первым не могу!

но в конце приходит компромисс:

Что же делать? Остается мне Вышвырнуть жокея моего И скакать, как будто в табуне, Под седлом, в узде, но без него

Как говорил Толстой в «Анне Каренине«»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Перефразировав и пропустив это выражение через призму нормального распределения, получим следующее: «Все нормальные люди похожи друг на друга, каждый псих отличается по-своему».

По центру нормальные люди, по краям инакомыслящие.

В этом и есть сложность для того, кто решил уйти в аутсайдеры – нет рецепта, нет примеров из жизни – и быть их не может. Потому что путь психа не повторить – он является джазовой импровизацией в определенном времени и месте. Единственное, чем может служить история иноходца, так это свидетельством того, что может дать инакомыслие.

Всё начинается с мышления. Поэтому если выбран путь аутсайдера, то следует и выбирать соответствующее мышление. Какое? Да какое угодно, лишь бы не как у большинства. То есть большего всего опасаться нужно сходства во мнениях по вопросам: дома, работы, учебы, денег и так далее. Система ценностей – вот что позволяет идентифицировать себя с той или иной группой. Вот почему важно вдумчиво и неспеша пройтись по своей системе ценностей.

Идеальный кейс – это когда все ценности являются хотя бы наполовину продуктом внутреннего «Я». Но если по каким-то причинам думать лень (ай-ай-ай!), то самым простым способом будет идти от противного. Например, если одна из ценностей нормального человека – это высокая должность, то у нас высокая должность ни в коем случае не может входить в систему ценностей. Или если главная ценность жизни нормального человека – родить ребенка/купить квартиру/(и так далее), то это ни в коем случае не может входить в нашу систему ценностей. Это не значит, что нельзя заводить детей или покупать квартиру. Нет, конечно можно. Но суть в том, что если эти события и случатся, то будут следствием других ценностей. Например, «реализовать свой потенциал».

Нормальных всегда больше. Поэтому не стоит удивляться тому, как сильно общество сопротивляется иноверию и инакомыслию, и насколько сильно в нас самих сидит это желание подчиняться и делать всё как все. Чего не сделаешь ради спокойной стабильности! Инакомыслие же может иметь массу подводных камней и требовать повышенного запаса прочности плота, даже если он идет не против, но поперек течения. И вопрос здесь не только в том, зачем это всё рулевому, но и в том, хватит ли у него сил на эту рискованную битву с конформизмом.

Джеймс Алтучер: Большинство людей идиоты. Что делать?

Вы решили выдать за свою одну из самых успешных книг всех времен.

Вы берете книгу, которая выиграла Национальную книжную премию, переписываете ее с нуля и делаете вид, что она ваша. Вы отправляете ее в 20 издательств. Подписываете ее выдуманным именем.

100% издателей отвечают отказом. Им не понравилось!

В этом поражают две вещи:

А) НИКТО из издателей не понял, что отклонил лауреата Национальной книжной премии. Б) ВСЕ они посчитали книгу ужасной. Книгу, которая получила высшую награду.

Так было.

Писатель по имени Чак Росс был любопытен. Он взял книгу Ежи Косински «Ступени», которая в 1969 году выиграла Национальную книжную премию, и решил немного развлечься.

Он переписал книгу целиком, а затем отправил ее во все издательства, подписавшись фальшивым именем.

Мало того, что издательства отклонили книгу, даже «Рэндом Хаус» — издательство, которое публиковало оригинал, — отвергло ее, прислав формальный ответ.

Книгу сравнивают с «Кафкой в его лучшие годы». Это короткая, горькая книга. Одна из моих любимых. Я очень ее рекомендую.

Значит ли это, что большинство людей идиоты? Может быть.

Это значит:

Большинство людей, у которых есть какое-то мнение, вероятно, ошибаются.
Если люди не знают, кто вы, они с большей вероятностью вас отвергнут.
Никто не просыпается и не говорит: «Сегодня я сделаю какого-то неизвестного человека суперзвездой!»
Большинство людей не переживают о работе. Что хорошо. Но не стоит доверять им свой успех.
Даже успешные люди не хотят, чтобы вы пролезли без очереди. Я всегда слышу: «Каждый должен заплатить свою цену». Вот дерьмо. Это значит:
Вы должны взять под контроль свою карьеру и возможности.
Написали первую книгу? Самостоятельно опубликуйте ее. Сняли фильм? Загрузите его на Amazon.
Придумали идею для радио-шоу? Сделайте подкаст.
Хотите написать приложение? Не собирайте деньги. Сэкономьте деньги, напишите приложение и получите клиентов.
Хотите стать кинозвездой? Напишите собственный сценарий или снимите свой фильм (например, Сильвестр Сталлоне в «Роки»).

Большинство людей не могут быть предпринимателями или креативщиками. Не верьте тем, кто говорит, что стать предпринимателем может каждый.

Они лгут.

Большинство людей не могут справиться с тем, что их постоянно отвергают, а также с беспокойством и депрессией, которые это сопровождают.

Со мной это бывало много раз. Честно говоря, оно того не стоило.

Это тупиковая ситуация, ведь для того, чтобы быть успешным, нужно быть уникальным. Чтобы быть уникальным, вас никто не должен знать. И никто не оказывает услугу незнакомцу.

Первая книга доктора Сьюза была отклонена 27 раз. «Слишком отличается от других детских книг на рынке, чтобы гарантировать продажи», — написал один из лучших редакторов.

«Гарри Поттер» был отвергнут всеми издательствами, пока 7-летняя дочь одного из издателей не стала умолять отца опубликовать его.

Если бы Моисей написал 10 заповедей сегодня, он был бы отвергнут всеми издателями и, вероятно, сдался бы. Я бы сдался на его месте.

Даже «50 оттенков серого» начинались как самиздат. На Amazon было продано 250 тысяч экземпляров, а многие издательства все еще отказывались от романа. Даже собственный издатель Amazon. В конце концов его опубликовало Simon&Schuster. И продало более 125 миллионов копий.

Не доверяйте никому. Не слушайте никого. Игнорируйте их.

Либо сдавайтесь, либо обойдите посредников.

Итак, я провел эксперимент:

Я взял «50 оттенков серого» и нанял человека в Индии, чтобы он взял словарь синонимов и изменил каждое слово в книге. Например, «Она спешила на тесты» превратилось в «Бренда торопилась, чтобы прийти на экзамен вовремя». Я использовал фальшивое имя, изменил название, сделал обложку книги и загрузил ее на Amazon. Теперь это опубликованная книга.

Это в точности роман «50 оттенков серого», в котором было изменено каждое слово, предложение за предложением. Возможно… просто возможно… Я надеялся, что будет много продаж.

Было продано около 80 экземпляров. Вот дерьмо.

Но это стоило мне около $200 и двух часов моего времени. Это был эксперимент.

Почему «50 оттенков серого» так хорошо продаются? Что сделала Е.Л. Джеймс? Я вынес уроки из своего неудачного эксперимента.

Почему роман «50 оттенков» добился успеха?

У нее была платформа. Вероятно, у нее было около миллиона фанатов на различных сайтах.
Роман «50 оттенков серого» вышел примерно в то же время, когда стал популярным Kindle. И люди могли читать такую мягкую эротику в общественных местах, не боясь, что люди увидят, что они читают. Избегая осуждения.
Он был уникальным.

У нее была платформа. Было удачное время и подходящая технология. Но она никогда бы не состоялась, если бы не пошла на эксперимент, не построила платформу, не написала книгу без «разрешения» и не опубликовала ее сама.

Ей повезло.

Речь не о самиздате. И не о том, насколько глупы окружающие (ну, может, чуть-чуть). Речь о том, чтобы не ждать разрешения. Чтобы экспериментировать со всем, что вас волнует. Из каждого эксперимента вы извлечете уроки. Другого способа учиться нет. Миллиард людей хотят делать то же, что и вы.

Глупые люди, подлые люди, люди, которые вас ненавидят, люди, которые не хотят, чтобы вы двигались вперед. Люди, которые даже будут саботировать вас. Люди, которые разочарованы собственной жизнью, которые занимаются своими проблемами, грустные, тревожные, напуганные.

Пробуйте обойти их. Каждый день. Это не их вина. Но это не имеет значения. Вы должны обойти их.

Вы должны пытаться каждый день.

Сейчас я провожу еще один эксперимент. Он мне очень нравится. На данный момент его увидели более трех миллионов человек.

На самом деле он проходит не так, как я ожидал. Но посмотрим. Возможно, он провалится. Но я перестал беспокоиться об этом.

Источник

Интересная статья? Подпишитесь на наш канал в Telegram, чтобы получать больше познавательного контента и свежих идей.