Длинна и тяжела для понимания драма «Фауст». Цитаты из нее популярны. «Фауст» рассказывает об истории человека, который был ученым, захваченным своими исследованиями. Но потом разочаровался и в науке, и в жизни, и заключил договор с Мефистофелем. Дьявол пообещал помогать ему при жизни, а после смерти забрать его к себе. Фауст согласился.
И дальше излагается его путь в сопровождении Мефистофеля, который помогает Фаусту достичь цели – пережить жизнь в её высших мгновениях. Всего однажды ставилась на сцене при жизни автора пьеса «Фауст». Цитаты из нее приводятся часто.
Сцены, которые известны всем
Девушка выходит из церкви, где ей отпустили грехи, но Фауст сразу сказал: «Я эту ненаглядную красу в своих объятьях нынче унесу».
При желании, как ниточки, выдергиваются из произведения «Фауст» цитаты. У персонажа даже мысли не возникает о безнравственности своих действий. А Маргарита, которой всего четырнадцать лет, простая и чистая душа, сверкающая и мерцающая жемчужина, скрытая под грубой оболочкой, предчувствует недоброе.
Встретив Гретхен, Фауст немедленно бросается в атаку. Бедная Гретхен спрашивает себя: «Что сталось со мною? Я словно в чаду». Это все лирический «Фауст» Гете, цитаты о любви, которая закончится трагически. Ведь любила только Маргарита, а Фауста она поразила как явление, не затронув его души. Он во второй части даже не вспоминает о ней.
Цитаты из трагедии “Фауст” (Иоганн Вольфганг Гете)
Фауст:
Где нет нутра, там не поможешь потом. Цена таким усильям медный грош. Лишь проповеди искренним полётом Наставник в вере может быть хорош, А тот, кто мыслью беден и усидчив, Кропает понапрасну пересказ Заимствованных отовсюду фраз, Все дело выдержками ограничив. Он, может быть, создаст авторитет Среди детей и дурней недалёких, Но без души и помыслов высоких Живых путей от сердца к сердцу нет. <�…> Учитесь честно достигать успеха И привлекать благодаря уму. А побрякушки, гулкие, как эхо, Подделка и не нужны никому.
И слишком стар, чтоб знать одни забавы, И слишком юн, чтоб вовсе не желать.
Пергаменты не утоляют жажды. Ключ мудрости не на страницах книг. Кто к тайнам жизни рвётся мыслью каждой, В своей душе находит их родник.
Живейшие и лучшие мечты В нас гибнут средь житейской суеты.
Наследовать достоин только тот, Кто может к жизни приложить наследство. Но жалок тот, кто копит мёртвый хлам. Что миг рождает, то на пользу нам.
Остановись, мгновенье, — ты прекрасно!
Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идёт на бой.
Всегда желанье с разумом боролось, Довольство не спасает от фантазий, В привычном счастье есть однообразье, Дай людям солнце — захотят на полюс.
Распорядись собой, прими решенье, Хотя бы и ценой уничтоженья.
Мы драпируем способами всеми Свое безволье, трусость, слабость, лень. Нам служит ширмой состраданья бремя, И совесть, и любая дребедень.
В том, что известно, пользы нет, Одно неведомое нужно.
Мы драпируем способами всеми Свое безволье, трусость, слабость, лень. Нам служит ширмой состраданья бремя, И совесть, и любая дребедень.
Ты верен весь одной струне И не задет другим недугом, Но две души живут во мне, И обе не в ладах друг с другом. Одна, как страсть любви, пылка И жадно льнёт к земле всецело, Другая вся за облака Так и рванулась бы из тела. О, если бы не в царстве грёз, А в самом деле вихрь небесный Меня куда-нибудь унёс В мир новой жизни неизвестной! О, если б плащ волшебный взяв, Я б улетал куда угодно! — Мне б царских мантий и держав Милей был этот плащ походный.
Что трудности, когда мы сами себе мешаем и вредим.
Но вновь безволье, и упадок, И вялость в мыслях, и разброд. Как часто этот беспорядок За просветленьем настаёт!
Мы побороть не в силах скуки серой, Нам голод сердца большей частью чужд, И мы считаем праздною химерой Все, что превыше повседневных нужд.
Пусть чередуются весь век Счастливый рок и рок несчастный. В неутомимости всечасной Себя находит человек.
Я утром просыпаюсь с содроганием И чуть не плачу, зная наперёд, Что день пройдёт, глухой к моим желаньям, И в исполненье их не приведёт.
Но жалок тот, кто копит мертвый хлам. Что миг рождает, то на пользу нам.
Лишь из души должна стремиться речь, Чтоб прелестью правдивой, неподдельной, Сердца людские тронуть и увлечь!
Кто хочет действовать — тот позабудь покой.
Без души и помыслов высоких Живых путей от сердца к сердцу нет.
Ах, две души живут в больной груди моей, Друг другу чуждые, — и жаждут разделенья!
Так вот он в чём, твой труд почтенный! Не сладив в целом со вселенной, Ты ей вредишь по мелочам?
Слепец, кто гордо носится с мечтами, Кто ищет равных нам за облаками! стань твердо здесь — и вкруг следи за всем: для дельного и этот мир не нем.
Мефистофель:
Быть только чертом без чертовок Не стоило бы ни черта
Ну вот вам и спектакль! Эх, право, предосадно! Связаться с дураком и сатане накладно.
Как ни плоха среда, но все подобны, И человек немыслим без людей.
Я рад бы к черту провалиться, Когда бы сам я не был черт!
Употребляйте с пользой время, Учиться надо по системе. Сперва хочу вам в долг вменить На курсы логики ходить. Ваш ум, нетронутый доныне, На них приучат к дисциплине, Чтоб взял он направленья ось, Не разбредаясь вкривь и вкось. Что вы привыкли делать дома Единым махом, наугад, Как люди пьют или едят, Вам расчленят на три приема И на субъект и предикат. В мозгах, как на мануфактуре, Есть ниточки и узелки. Посылка не по той фигуре Грозит запутать челноки.
Цените время: дни уходят невозвратно!
Вся суть в естественных правах. А их и втаптывают в прах.
Ступай, чудак, про гений свой трубя! Чтоб сталось с важностью твоей бахвальской, Когда б ты знал: нет мысли маломальской, Которой бы не знали до тебя!
В того невольно верят все, Кто больше всех самонадеян.
Ты — то, что представляешь ты собою. Надень парик с мильоном завитков, Повысь каблук на несколько вершков, Ты — это только ты, не что иное.
Способ без затрат, Без ведьм и бабок долго выжить. Возделай поле или сад, Возьмись копать или мотыжить. Замкни работы в тесный круг. Найди в них удовлетворенье. Всю жизнь кормись плодами рук, Скотине следуя в смиренье. Вставай с коровами чуть свет, Потей и не стыдись навоза — Тебя на восемьдесят лет Омолодит метаморфоза.
…Так кто ж ты, наконец? — Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
Глупцы довольствуются тем, Что видят смысл во всяком слове.
Котам нужна живая мышь, их мёртвою не соблазнишь.
Им не понять, как детям малым, Что счастье не влетает в рот. Я б философский камень дал им, — Философа недостает.
В ком больше силы — тот и прав. Никто не спросит: «Чьё богатство? Где взято и какой ценой?» Война, торговля и пиратство — Три вида сущности одной.
Бояться горя – счастия не знать.
Несчастные влюбленные! Отказ Вам не урок. Вы рады без ответа Смотреть, свернувши шею, вслед предмету.
Кто долго жил, имеет опыт ранний И нового не ждет на склоне дней. Я в годы многочисленных скитаний Встречал кристаллизованных людей.
Бессодержательную речь Всегда легко в слова облечь. Из голых слов, ярясь и споря, Возводят здания теорий. Словами вера лишь жива. Как можно отрицать слова?
Большое множество простых умов Живет постройкой карточных домов, Хотя при жизни даже самый стойкий Доводит редко до конца постройку.
Вы стройны и во всей красе, Ваш вид надменен, взгляд рассеян. В того невольно верят все, Кто больше всех самонадеян.
Покинутый вдали родимый край Всегда в разлуке дорог, словно рай.
Я дух, всегда привыкший отрицать. И с основаньем: ничего не надо. Нет в мире вещи, стоящей пощады, Творенье не годится никуда.
Нет, лучше верь себе лишь одному. Где призраки, свой человек философ. Он покоряет глубиной вопросов, Он все громит, но после всех разносов Заводит новых предрассудков тьму. Кто не сбивался, не придёт к уму, И если ты не крохоборец жалкий, Возникни сам, сложись своей смекалкой!
Я скромно высказал лишь правду, без сомненья. Ведь это только вы мирок нелепый свой Считаете за все, за центр всего творенья!
Я не всеведущ, я лишь искушен.
Я верен скромной правде. Только спесь Людская ваша с самомненьем смелым Себя считает вместо части целым. Я – части часть, которая была Когда-то всем и свет произвела. Свет этот – порожденье тьмы ночной И отнял место у нее самой. Он с ней не сладит, как бы ни хотел. Его удел – поверхность твердых тел. Он к ним прикован, связан с их судьбой, Лишь с помощью их может быть собой, И есть надежда, что, когда тела Разрушатся, сгорит и он дотла.
Каким путем вошел, таким и выходить.
Что было прежде, то и тут: Весь мир, любя лишь игры и забавы, В конце концов — один огромный шут.
Влюбившийся на глупости горазд: Светила и созвездья он отдаст На фейерверк — красотке на забаву!
Другие:
Поэт
Наружный блеск рассчитан на мгновенье, А правда переходит в поколенья
Господь
Когда садовник садит деревцо, Плод наперёд известен садоводу.
Кто ищет, вынужден блуждать.
Ведьма
Наук зерно Погребено Под слоем пыли. Кто не мудрит, Тем путь открыт Без их усилий.
Реалист
Реальность жизни – мой кумир. Что может быть бесспорней? Сегодня, впрочем, внешний мир Мне неприемлем в корне.
Мегера
Всегда желанья с разумом боролись, Довольство не спасает от фантазий, В привычном счастье есть однообразье, Дай людям солнце, захотят на полюс.
Бакалавр
Всё опыт, опыт! Опыт это вздор. Значенья духа опыт не покроет. Всё что узнать успели до сих пор, Искать не стоило и знать не стоит.
Эрихто
И кто собой не в состоянье властвовать, Тот властвовать желает над соседями.
Хирон
Живут, урокам вопреки, Своим умом ученики.
Манто
Кто хочет невозможного, мне мил.
Фалес
Во всем большом есть постепенность, А не внезапность и мгновенность.
Средь малых действуя, мельчаешь, А средь больших и сам растёшь.
Нерей
Хоть люди платятся своей же шкурой. Умней не делаются самодуры.
Протей
Существование на суше Ведет к ничтожеству, к бездушью
Елена
Кто ослеплен богами, чист душой.
Форкиада
Наше сердце только с теми, Кто от сердца речь ведёт.
ЛитЛайф
Гете и его «Фауст»
1
Имя крупнейшего немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гете (1749–1832) принадлежит к лучшим именам, которыми гордится человечество.
Великий национальный поэт, пламенный патриот, воспитатель своего народа в духе гуманизма и безграничной веры в лучшее будущее на нашей земле — так расценивают Гете все немцы, искренне стремящиеся к созданию единой, демократической, миролюбивой Германии.
Гете, бесспорно, одно из наиболее сложных явлений в истории немецкой литературы. Позиция, занятая им в борьбе двух культур — а они неизбежно содержатся в «общенациональной» культуре любого разделенного на классы общества, — не свободна от глубоких противоречий. Идеологи реакционного лагеря тенденциозно выбирали и выбирают из огромного литературного наследия поэта отдельные цитаты, с помощью которых они стараются провозгласить Гете мистиком, агностиком, даже «противником национального объединения немцев».
Но эти наветы не могут, конечно, поколебать достоинства и прочной славы поэта.
Когда б не солнечным был глаз,
Как солнце мог бы он увидеть, —
сказал когда-то Гете. Глаза современного передового человечества достаточно «солнечны», чтобы различить «солнечную» природу творчества Гете, прогрессивную сущность той идеи, которая одушевляет его бессмертную драматическую поэму.
Упрочивший свое всемирное значение созданием «Фауста», Гете меньше всего — «автор одной книги». Да это и не мирилось бы с основной чертой его личности — ее поразительной универсальностью.
Крупнейший западноевропейский лирик, в чьих стихах немецкая поэзия впервые заговорила на непринужденном языке простых и сильных человеческих чувств, Гете вместе с тем автор широко известных баллад («Лесной царь», «Коринфская невеста» и др.), драм и эпических поэм и, наконец, замечательный романист, проникновенно отобразивший в «Страданиях юного Вертера», в «Вильгельме Мейстере», в «Поэзии и правде» духовную жизнь целого ряда поколений немецкого народа.
Однако и столь разнообразно богатой литературной деятельностью не исчерпывается значение Гете. «Гете представляет, быть может, единственный в истории человеческой мысли пример сочетания в одном человеке великого поэта, глубокого мыслителя и выдающегося ученого», — писал о нем К. А. Тимирязев. В сферу исследований и научных интересов Гете вошли геология и минералогия, оптика и ботаника, зоология, анатомия и остеология; и в каждой из этих областей естествознания он развивал столь же самостоятельную новаторскую деятельность, как в поэзии.
В такой универсальности Гете большинство его биографов хотели видеть только заботу «великого олимпийца» о всестороннем гармоническом развитии собственной личности. Но Гете не был таким «олимпийцем», равнодушным к нуждам и чаяниям простого народа. Иначе как с этим совмещались бы такие высказывания поэта, как: «Падения тронов и царств меня не трогают; сожженный крестьянский двор — вот истинная трагедия», или слова Фауста из знаменитой сцены «У ворот»:
А в отдаленье на поляне
В деревне пляшут мужики.
Как человек, я с ними весь:
Я вправе быть им только здесь.
Обращение Гете к различнейшим литературным жанрам и научным дисциплинам теснейшим образом связано с его горячим желанием разрешить на основе все более обширного опыта постоянно занимавший его вопрос: как должен жить человек, ревнуя о высшей цели? Не успокоенность, а борьбу, упорные поиски истины всеми доступными путями и способами — вот что на деле означала универсальность Гете. Занимаясь естествознанием, вступая, по выражению поэта, «в молчаливое общение с безграничной, неслышно говорящей природой», пытливо вникая в ее «открытые тайны», Гете твердо надеялся постигнуть заодно и «тайну» (то есть законы) исторического бытия человечества.
Другое дело, что путь, которым шел Гете в поисках «высшей правды», не был прямым путем. «Кто ищет — вынужден блуждать», — сказано в «Прологе на небе», которым открывается «Фауст». Гете не мог не «блуждать» — не ошибаться, не давать порою неверных оценок важнейшим событиям века и движущим силам всемирно-исторического процесса — уже потому, что вся его деятельность протекала в чрезвычайно неблагоприятной исторической обстановке, в условиях убогой немецкой действительности конца XVIII — начала XIX века.
В отличие от своего русского современника и былого однокашника по Лейпцигскому университету А. Н. Радищева, философски обобщившего опыт крестьянских восстаний, которыми была так богата история России XVIII века, Гете должен был считаться с бесперспективностью народной революции в тогдашней Германии. Ему пришлось «существовать в жизненной среде, которую он должен был презирать, и все же быть прикованным к ней как к единственной, в которой он мог действовать…» [1].
Отсюда ущербные стороны в мировоззрении Гете; отсюда двойственность, присущая его творчеству и его личности. «…Гете в своих произведениях двояко относится к немецкому обществу своего времени, — писал Ф. Энгельс. — То… он восстает против него, как Гец, Прометей и Фауст, осыпает его горькими насмешками Мефистофеля. То он, напротив, сближается с ним, «приноравливается» к нему… защищает его от напирающего на него исторического движения… в нем постоянно происходит борьба между гениальным поэтом, которому убожество окружающей его среды внушало отвращение, и осмотрительным сыном франкфуртского патриция, достопочтенным веймарским тайным советником, который видит себя вынужденным заключать с этим убожеством перемирие и приспосабливаться к нему. Так, Гете то колоссально велик, то мелок; то это непокорный, насмешливый, презирающий мир гений, то осторожный, всем довольный, узкий филистер. И Гете был не в силах победить немецкое убожество; напротив, оно побеждает его; и эта победа убожества над величайшим немцем является лучшим доказательством того, что «изнутри» его вообще нельзя победить» [2].
Но Гете, конечно, не был бы Гете, не был бы «величайшим немцем», если б ему порою не удавалось одерживать славные победы над окружавшим его немецким убожеством, если бы в иных случаях он все же не умел возвышаться над своей средой, борясь за лучшую жизнь и лучшие идеалы:
Человеком был я в мире,
Это значит — был борцом! —
говорил о себе поэт на склоне своей жизни.
Юношей — вслед за Лессингом и в тесном сотрудничестве со своими товарищами по литературному течению «бури и натиска» — он восставал на захолустное немецкое общество, гремел против «неправой власти» в «Прометее» (1774), в своих мятежных одах, в «Геце фон Берлихингене» (1773), этом «драматическом восхвалении памяти революционера», как определил его Ф. Энгельс.
Призыв к возобновлению немецких революционных традиций XVI века, когда «у немецких крестьян и плебеев зарождались идеи и планы, которые достаточно часто приводят в содрогание и ужас их потомков» [3], к насильственному упразднению феодальной раздробленности Германии (тогда насчитывавшей более трехсот самостоятельных княжеств) и к созданию единого централизованного немецкого государства — таковы политические тенденции драматического первенца Гете, этой поистине национальной исторической драмы. Не удивительно, что юный автор «Геца фон Берлихингена» стал популярнейшим писателем Германии.
Уже не всегерманскую, а всемирную славу принесло молодому Гете его второе крупное произведение — «Страдания юного Вертера», роман, в котором автор с огромной силой показал трагическую судьбу передового человека в тогдашней Германии, всю гибельность дальнейшего существования феодальных порядков для общества и для отдельного человека.
На главную
Все авторы
Главная → Гёте → Фауст
Большой двор перед дворцом
Факелы.
Мефистофель
(в качестве смотрителя, впереди)
Сюда, сюда! Смелей, дружней, Дрожащие лемуры[*], Из жил, и связок, и костей Сплетенные фигуры!
Лемуры
(хором)
Везде, всегда мы за тобой! Велишь ты, без сомненья, Расширить новою страной Господские владенья? С собой мы колья принесли И цепь для меры с нами. Что делать нам? Зачем мы шли — О том забыли сами.
Мефистофель
Несложен будет труд на этот раз! Себя самих за меру вы примите: Пусть ляжет тот, кто всех длинней из вас, А остальные — дерн вокруг снимите И, как отцам все делают своим, В земле квадратик выройте под ним. В дом тесный из дворца! Такою Всегда кончают люди чепухою.
Лемуры
(роя, поют с ужимками)
Когда я юн и пылок был, Мне все казалось мило; Где пир был, дым столбом ходил, Туда меня манило. Но старость злобная меня Клюкой своей хватила, — И вдруг о гроб споткнулся я. Откуда ты, могила?
Фауст
(выходя из дворца ощупью, у дверных косяков)
Как звон лопат ласкает ухо мне! Здесь вся толпа мой замысл исполняет: Она кладет предел морской волне, С самой собою землю примиряет, Грань строгую для моря создает.
Мефистофель
(в сторону)
Лишь нам на пользу все пойдет! Напрасны здесь и мол и дюна: Ты сам готовишь для Нептуна, Морского черта[*], славный пир! Как ни трудись — плоды плохие! Ведь с нами заодно стихии. Уничтоженья ждет весь мир.
Фауст
Смотритель!
Мефистофель
Здесь!
Фауст
Громаду за громадой Рабочих здесь нагромождай; Приманкой действуй, платой и наградой, И поощряй и принуждай! И каждый день являйся с донесеньем, Насколько ров подвинут исполненьем.
Мефистофель
(вполголоса)
А мне доносят, что не ров, А гроб скорей тебе готов.
Фауст
До гор болото, воздух заражая, Стоит, весь труд испортить угрожая. Прочь отвести гнилой воды застой — Вот высший и последний подвиг мой! Я целый край создам обширный, новый, И пусть мильоны здесь людей живут, Всю жизнь ввиду опасности суровой, Надеясь лишь на свой свободный труд. Среди холмов, на плодоносном поле, Стадам и людям будет здесь приволье; Рай зацветет среди моих полян, А там, вдали, пусть яростно клокочет Морская хлябь, пускай плотину точит: Исправят мигом каждый в ней изъян. Я предан этой мысли! Жизни годы Прошли недаром, ясен предо мной Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идет на бой! Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной Дитя, и муж, и старец пусть ведет, Чтоб я увидел в блеске силы дивной Свободный край, свободный мой народ!
Тогда сказал бы я: мгновенье, Прекрасно ты, продлись, постой! И не смело б веков теченье Следа оставленного мной! В предчувствии минуты дивной той Я высший миг теперь вкушаю свой.
Фауст падает. Лемуры подхватывают его и кладут на землю.
Мефистофель
Нигде, ни в чем он счастьем не владел — Влюблялся лишь в свое воображенье; Последнее он удержать хотел, Бедняк, пустое, жалкое мгновенье! Но время — Царь; пришел последний миг, Боровшийся так долго пал старик, Часы стоят!
Хор
Стоят! Остановилась, Упала стрелка их. Как мрак ночной, Они молчат.
Мефистофель
Все кончено. Свершилось!
Хор
Прошло!
Мефистофель
Прошло? Вот глупый звук пустой! Зачем прошло? Что, собственно, случилось? Прошло и не было равны между собой! Что предстоит всему творенью? Все, все идет к уничтоженью! Прошло, — что это значит? Все равно, Как если б вовсе не было оно, — Вертелось лишь в глазах, как будто было! Нет, вечное Ничто одно мне мило!
Следующая страница →
← 48 стр. Фауст
50 стр. → Страницы:
49
Всего 51 страниц
© «Онлайн-Читать.РФ» Обратная связь
