Апология сумасшедшего: 7 цитат из сочинений Петра Чаадаева

Апология сумасшедшего: 7 цитат из сочинений Петра Чаадаева

Петр Яковлевич Чаадаев

(1794 — 1856) был одним из наиболее влиятельных русских мыслителей XIX века. Родоначальник западничества в отечественной философии, в своих трудах он жестко критиковал российскую действительность, православие, невежество и культурную отсталость страны. За свои сочинения Чаадаев был официально объявлен сумасшедшим, а его книги запретили печатать на территории Российской империи.

Центральными произведениями в его творчестве стали «Философические письма» (именно из-за них он и попал в опалу) и последовавшая за ними «Апология сумасшедшего». В этих трактатах Петр Яковлевич противопоставил русским устоям и традиционным ценностям (по словам автора, «пережиткам прошлого») прогресс и европейскую просвещенность. Эти труды оказали огромное влияние на развитие отечественной философской мысли и породили многовековой спор между «западниками» и «славянофилами», который продолжается и в наши дни.

Мы отобрали 10 цитат из этих сочинений.

О России

О патриотизме

О народе

После слов одного из столпов империи, пытавшегося спасти агонизирующее российское самодержавие, а он, кстати, занимает второе место в рейтинге «Имя России», приведем мировой образец эпистолярного тележанра начала ХХІ века, имею в виду обращение президента России Дмитрия Медведева к Виктору Ющенко, в котором с пафосом утверждается: «Для России украинцы испокон веков были и остаются не просто соседями, а братским народом, к которому мы всегда будем питать самые добрые чувства, с которым нас роднит общая история, культура и религия, объединяют тесное экономическое сотрудничество, прочные родственные, человеческие связи».

Прочитав это, так и хочется ответить президенту известной фразой из произведения А. Грибоедова: «Свежо предание, но верится с трудом!». Но и этого сделать не могу! Скажу откровенно и прямо: «Не верю!».

Не верю, что для России Петра I, Екатерины II, Николая I, Александра II, Иосифа Сталина украинцы были братским народом! Для официальной России, для ее правящей верхушки украинцы никогда не были братским народом. Для таких россиян, как Карл Брюллов, Алексей Венецианов, которые освобождали Тараса Шевченко от крепостнического ярма, — да, украинцы действительно были братским народом! Для русского писателя Ивана Бунина, с тонким лиризмом писавшего об Украине, — украинцы были братским народом! Для миллионов россиян, отдавших свои жизни в боях за освобождение Украины от коричневой чумы в годы Великой Отечественной войны, — украинцы были братским народом! Для россиян — ликвидаторов Чернобыльской трагедии — украинцы были братским народом!

Но поверить в то, что для нынешнего руководства России украинцы являются братским народом, простите, но это большая… неправда, потому что события последних лет и вокруг Тузлы, и в газовом вопросе, доведенном Россией до абсурда, имею в виду истерическую газовую блокаду нас и Европы в начале 2008 года, и «ценные» указания российского руководства, каким образом освещать нам нашу историю и кого из украинских исторических деятелей героизировать, а кого предавать анафеме, а также ряд других «дружеских» действий братской страны не дают оснований верить в искренность этих слов.

Возможно, президенту Медведеву можно было бы и поверить, если бы он приехал в Киев 22 ноября 2008 г., чтобы почтить память жертв сталинского геноцида, а если и не приехал, то издал бы указ о почтении памяти жертв Голодомора среди российского населения, ведь количество этих жертв в самой Российской Федерации определяется семизначными цифрами. Судя по его позиции — он этого никогда не сделает…

С того осеннего вечера, когда украинцы зажгли свечи в память о миллионах заморенных голодом соотечественников, прошло девять месяцев. Именно такой срок нужен, чтобы в лоне матери сформировался и появился на свет младенец. И это символично, потому что летним вечером 23 августа народы Европейского Союза впервые зажгли на окнах своих домов поминальные свечи в память о жертвах человеконенавистнических нацистского и сталинского режимов.

На подоконнике моей комнаты снова пылает свеча. Тихий летний вечер. Окно раскрыто настежь. В стеклах отражается свечка, и кажется, что их — пять. Выхожу на террасу. Ласковый августовский вечер медленно окутывает землю. На западном небосклоне, за речкой, виднеется тоненький серп новой луны. На юго-востоке засияла яркая звезда, которая первой появляется на вечернем небе. Темнеет. На небосводе все больше и больше высевается звезд. Месяц исчез за горизонтом. Наконец, с северного к южному небосклону пролегла звездная дорога Млечного Пути.

Наступила ночь. В свете свечи, на фоне темной листвы, виднеются светлые крапинки — это плоды ранета Семеренко. Айва, незаметная среди других деревьев. Ее плодам вызревать еще до глубокой осени. От Яблочного Спаса до Покровы длится моя самая любимая пора, которую называю Праздником антоновских яблок. Каждый год, в это время перечитываю рассказ Ивана Бунина «Антоновские яблоки». Тысячеголосый хор сверчков поет в саду свою волшебную мелодию, и кажется, что ею наполнена вся Вселенная. И такое впечатление, что ты растворился и плывешь в океане этой однотонной, но воистину космической музыки. Именно в это время года, когда самое красивое ночное небо, а душа соединяется с гармонией Вселенной, понимаешь суетность человеческой жизни, чувствуешь быстротечность времени и сущность бытия…

Вглядываясь в глубины космической бездны, где пролег Млечный Путь, вспоминаются бунинские слова: «А черное небо чертят огнистыми полосками падающие звезды. Долго глядишь в его темно-синюю глубину, переполненную созвездиями, пока не поплывет земля под ногами. Тогда встрепенешься и, пряча руки в рукава, быстро побежишь по аллее сада к дому… Как холодно, росисто, и как хорошо жить на свете!» Как хорошо жить на свете! Разве можно отрицать эту простую, а на самом деле святую истину. Но были и такие, которые отрицали…

оздатели тысячелетнего рейха и коммунистического «третьего Рима» не разделяли этих взглядов на жизнь, и хладнокровно, не обременяя себя моральными сентиментами, миллионами уничтожали людей, которым:

А жить так, Господи, хотілось! Хотілось любити, Хоч годочок, хоч часочок На світ подивитись.

И в этот вечер, когда европейцы зажгли свечки в память о жертвах нацистского и сталинского режимов, убежден, что свечи скорби будут гореть в домах немногих россиян, но уверен — они будут пламенеть у Юрия Афанасьева и других представителей демократически мыслящей России.

А загорятся ли поминальные огоньки у президента и премьер-министра Российской Федерации, у членов «Комиссии при президенте по противодействию попыткам фальсификации истории во вред интересам России» и патриарха Русской православной церкви — это под большим вопросом…

«Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить.»

Это четырехстишье Федора Тютчева является блестящей характеристикой и Российского государства, и ментальности россиян, и их иррационального поведения и исторического продвижения. Именно эти строки освятили миф о романтической и неподвластной рациональному объяснению «загадочности русской души» и о таинственном «русском сфинксе».

За три десятилетия до написания этих строк, «тайну» русской души понял молодой человек, приехавший в Россию, а точнее — в ее столицу Санкт-Петербург, которому суждено было вывести русскую литературу на верстовой путь, по которому она идет и поныне. Именно ему, не русскому, а представителю притесняемой нации, удалось сначала на уровне подсознания, а впоследствии и умом осознать сущность России. И это осознание стало в дальнейшем драмой его жизни и преждевременной смерти.

Николай Гоголь, именно он, сын презираемого Екатериной II народа, станет носителем украинского влияния на русскую культуру в ХІХ веке и продолжателем украинской культурной экспансии на «третий Рим», которая началась в XVII веке и продолжалась весь XVIII. И никакое обвинение в грехах против русской литературы: в «отступлении от устава вкуса и законов изящного», в «ошибках против правописания» Н. Полевого и многих других недоброжелателей, не могли остановить дальнейшего триумфального шествия его творчества, которое переступило границы империи и стало явлением вселенского масштаба.

О тайне русской души, которая является сущностью России, Н. Гоголь пишет в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «Мертвые души» не потому так испугали Россию и произвели такой шум внутри ее, чтобы они раскрыли какие-нибудь ее раны или внутренние болезни, и не потому, также, чтобы представили потрясающие картины торжествующего зла и страждущей невинности. Ничуть не бывало… Мне бы скорей простили, если бы я выставил картинных извергов; но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более чем все его пороки и недостатки… Когда я начал читать Пушкину первые главы из «Мертвых душ»… он начал становится все сумрачней и сумрачней, и наконец сделался совершенно мрачен. Когда же чтение закончилось, он произнес голосом тоски: «Боже, как грустна наша Россия!»… С этих пор я уже стал думать только о том, как бы смягчить то тягостное впечатление, которое могли произвести «Мертвые души».

«Пошлость» и «ничтожность» — именно эти слова, по определению Николая Гоголя, являются ключом к разгадке так называемой тайны «загадочной русской души» и самой сути ее многовековой истории.

Аморальность власти к своим подданным, к внешнему миру, аморальность подданных к самим себе, своим ближним и самой власти, а также к памяти тех, кого уничтожала аморальная преступная власть в течение всего времени своего господства, является тем порочным кругом, который Россия не может разорвать на протяжении веков. Правомерно возникает вопрос: а хочет ли она это сделать?.. Наблюдая за ходом событий в сегодняшней России, можно с уверенностью сказать, что этого не хотят ни верхи, ни низы. Правда, есть отдельные представители русского этноса с демократически ориентированным сознанием, которые бы хотели разорвать этот круг, но это им не под силу, потому что этого не хотят сами россияне.

О правоте Гоголя относительно аморальности российской власти красноречиво говорит и тот факт, что после смерти писателя петербургская цензура запретила Ивану Тургеневу печатать даже некролог, а когда тот опубликовал его в «Московских ведомостях», то его арестовали и выслали из столицы.

Все попытки Гоголя описать во втором томе «Мертвых душ» идеальный образ России, завершились полным крахом, потому что создать то, чего не существует в природе, — не под силу даже гениальному писателю. К чести Николая Васильевича, он поступил высокоморально, сжегши второй том «Мертвых душ».

Единственное, на что оказался способен писатель, пытаясь показать другую Россию, — это широко известный лирический финал в первом томе о «птице-тройке», которая летит неизвестно куда, наводя ужас на народы и государства, которые, искоса поглядывая, уступают и дают ей дорогу. Но в этих неведомых миру конях, летящих в воздухе, напрягая медные груди, видится другой образ — образ Змея Горыныча, который тоже является тройкой, похожей на птицу, ведь у него есть крылья, когти и огнедышащие головы, которые и объясняют, что означает то ужасом пронизывающее движение и почему дымом дымится под ним дорога. Именно мифический образ Змея Горыныча, запряженного в этот, по словам писателя, нехитрый дорожный снаряд, объясняет трагическую историю самой России и народов, связанных с нею своей судьбой. Жертвой этого монстра стал и сам Николай Васильевич, и миллионы его соотечественников за времена нашей общей с Россией истории.

Российские «Змеи Горынычи» за столетия своего господства, по словам нашего национального поэта Тараса Шевченко:

«Добра чимало Вони творили на землі, Ріками сльози проливали, А кров морями…»

Охватывая мысленно весь период нашей общей с Россией истории, зная о тех ужасных трагедиях, происходивших по вине российских самодержцев династии Романовых и «эффективного менеджера» товарища Сталина, уничтожавших и подвластный им русский народ, и инородцев, коими были украинцы, не можешь понять и дать рациональное объяснение, почему этот, как он себя величает, великий народ такой зашоренный, что и сегодня продолжает боготворить своих тиранов, и с особым раболепием поклоняется Сталину?

Частичный ответ на этот «феномен» российской ментальности можно найти у Петра Яковлевича Чаадаева: «…все в России носит на себе печать рабства — нравы, стремления, образование и вплоть до самой свободы — поскольку о ней может идти речь в этой стране». Но первооснова объяснения этого «феномена» находится не в социальной плоскости российского общества, а глубже, по всей вероятности, на уровне генетическом.

«…Пора бросить ясный взгляд на наше прошлое, и не за тем, чтобы извлечь из него старое, старые истлевшие реликвии, старые идеи, поглощенные временем, старые антипатии, с которыми давно покончил здравый смысл наших государей и самого народа, но для того, чтобы узнать, как мы должны относиться к нашему прошлому».

Этот призыв Петра Чаадаева, к сожалению, скоро уже почти два века остается для российского общества гласом вопиющего в пустыне. А нужно ли это стране, где правят бал современные политические «хлестаковы» и «чичиковы», пытающиеся продолжить политику своих предшественников, которые ужасали мир, а народ, как ни удивительно, гордился этим.

Среди ряда факторов, которые были определяющими в формировании ментальности россиян и в их историческом продвижении, с точки зрения того же Петра Чаадаева, есть особый фактор, о котором он так убедительно говорит: «Есть один факт, который властно господствует над нашим историческим движением, который красной нитью проходит через всю нашу историю, который содержит в себе, так сказать, всю философию, который проявляется во всех эпохах нашей общественной жизни и определяет их характер, который является в одно и то же время и существенным элементом нашего политического величия, и истинной причиной нашего умственного бессилия: это — факт географический».

Да, Петр Яковлевич, бесспорно, прав, говоря об этом факторе. Именно он был доминирующим в прошлом и в наше время продолжает определять основу, как жизни самого русского этноса, так и их внешнеполитическую стратегию. Что касается «умственного бессилия», которое вызывает географический фактор, то это является аксиомой, поскольку, что могут возразить россияне, если они на протяжении всей своей истории, используя гуманитарные, научные, технические достижения европейской цивилизации, так и не смогли воспользоваться всем этим. Например, имея огромные площади сельхозугодий, не способны обеспечить себя продуктами питания. Именно географический фактор, в прямом смысле этого слова кормит россиян. Если бы Россия не имела этого географического фактора, каковым являются колониальные территории — начиная от Казани и до Тихоокеанского побережья, благодаря этим землям прирастают богатства российских олигархов и власть предержащих, ну и кое-какие крохи достаются великому российскому народу, — то этот бы народ, народ небесталанный, думал, как жить и достойно жить за счет только исконно русских территорий, пребывающих сегодня в упадке.

Географический фактор — он и благо, и зло для России. Сколько человеческих жертв принес российский народ за века завоевательных войн, которые вели его самодержцы? Весь мир готовы были захватить. Об этом мечтали и императоры, и «эффективные менеджеры», но захватив только 1/6 часть света, и ту не смогли удержать. Территориальные захваты Петра I, Екатерины II, Николая I и трех Александров исчезли, как мыльный пузырь, а осталось только то, что завоевывалось лишь малой кровью (Казань, Астрахань, Сибирское ханство) и усилиями землепроходцев, которые за столетия дошли до Великого океана.

Географический фактор российской истории и сегодня остается доминирующим и в общественном сознании, и во внешней политике российского правительства. Кавказские войны продолжаются, недружелюбная политика ведется по отношению к Украине и некоторым странам Прибалтики. Географический фактор продолжает в России свое разрушительное действие…

Именно об одном из географических факторов и путях его решения думал в последние минуты своей жизни один из тех, кто пытался всеми силами и всеми доступными средствами спасти монархию от неминуемого краха. Волею судеб этому столпу российского самодержавия пришлось завершить свой жизненный путь и обрести свое последнее пристанище в стране, которую он не любил, не признавал и пытался сделать все, чтобы народ этой страны никогда не обрел независимость.

Это был Столыпин. По свидетельству его сына, последними словами, которые тот произнес, были: «Сейчас главный неразрешимый вопрос — это Финляндия». Да, финская проблема действительно стояла в длиннющем списке проблем империи, но она была не главной. Финский вопрос, спустя шесть лет после смерти Столыпина, решит революция, финский парламент, 6 декабря 1917 года принявший декларацию о независимости, и советское правительство во главе с Лениным, для которого не было другой альтернативы, как признать это.

Правда, «эффективный менеджер» и верный ученик и соратник Владимира Ильича, во время Второй мировой войны пытался решить финский вопрос по-своему, но он не смог это сделать. Поэтому в послевоенные годы, как знаем, отношения между Советским Союзом и Финляндией приобрели цивилизованный характер и «финского» вопросса не существует и для нынешней России. И президент Российской Федерации не обращается с телеобвинениями к своему финскому коллеге. А вот украинский вопрос, как видим, костью стоит поперек горла россиянам и по сей день.

По всей вероятности, и этот вопрос бы не стоял, если бы Ленин поступил с Украиной так, как с Финляндией, а не посылал головорезов Муравьева уничтожать Украинскую Народную Республику.

Ошибался Столыпин в том, что главным нерешенным вопросом для империи была Финляндия. Россиянам нужно наконец понять, что со времен Переяславской рады для них был, есть и, к сожалению, пока что остается главным — украинский вопрос. А чтобы этот вопрос закрыть, так есть наглядный пример — Финляндия. С этой страной у России цивилизованные партнерские отношения и, кажется, нет недоразумений.

Мне жаль тебя, Россия! Мне жаль тебя, российский народ, что ты на протяжении веков нашей общей истории был послушным орудием в руках твоих правителей в угнетении и уничтожении нашего народа, что ты и в ХХІ веке так и не понял преимущества общечеловеческих ценностей над тем вековым унижением, которое ты и сам испытал и от своих императоров, и от вождей советской эпохи. Мне жаль тебя, что ты до сих пор не избавился от ошибочной имперской идеи мессианства и отдаешь дань уважения не тем, кто действительно олицетворяет собой славу России, а тем, кто был ее позором. Мне жаль тебя, российский народ, что ты как верховный носитель высшей власти позволяешь обманывать себя своим политическим «хлестаковым», сеющим раздор между нашими народами.

Имперская политика, которая велась по отношению к Украине твоими власть имущими, на протяжении веков и имеет такие же тенденции и сегодня — это путь в никуда.

Наш народ уничтожали и духовно, и физически столетиями, а после обретения Украиной независимости «ястребы» Ельцина угрожали нам превентивным ядерным ударом, но мы выжили и существуем. С точки зрения вашего руководства, мы как народ и наше государство — ничто. Доля правды есть в этих словах, но это вина не только нашего народа, а в большой степени вина тобою обожаемых правителей и тебя самого, народ России.

Мне жаль тебя, Россия, что и твой народ, и твоя властвующая верхушка, к сожалению, не смогли понять истину, которую высказал один из пламенных твоих патриотов — Петр Чаадаев: «Россия — целый особый мир, покорный воле, произволению, фантазии одного человека, — именуется ли он Петром или Иваном, не в том дело: во всех случаях одинаково это — олицетворение произвола. В противоположность всем законам человеческого общежития, Россия шествует только в направлении своего собственного порабощения и порабощения всех соседних народов. И поэтому было бы полезно не только в интересах других народов, а в ее собственных интересах — заставить ее перейти на новые пути».

Проторенный тобой имперский большак не ведет к Храму! Пойдешь ли ты, Россия, в ХХІ веке по новому пути? Вопрос остается открытым…

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Урок третий: «Героям слава»

Чтобы вороженьки сгинули — их кто-то должен убивать. Кто-то должен брать на себя функцию палача.

Именно для этого Украина создала себе «героев, которым слава». Именно поэтому в эти герои не попали ни Ковпак, ни Щорс, зато отлично поместились Петлюра с Бандерой да Стецко и Шухевичем.

Культ подлецов и чудовищ — результат потребности именно в таких морально-нравственных качествах у тех, кто этот культ создает. Люди, поклоняющиеся подлецам и чудовищам, сами хотят стать либо чудовищами, потому что презирают свою ничтожность как человека, либо подлецами, чтобы пользоваться плодами чужого зверства.

Украинский урок для русских: БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ. Никакие выгоды от потери человечности не смогут возместить утраченного. Даже если удастся избежать расплаты, учти: цирроз делает свою работу не гуманнее, а страшнее расстрельной команды.

Global Look Press / Zane Ecklund / ZUMAPRESS.com

Отрывки и афоризмы

1

Вдохновение — сверхъестественное ли оно событие, изменяющее обычный ход природы? — Нимало. Оно необходимое последствие прямого действия неизвестного начала на силы нравственной природы, посредством которого эти силы получают несравненно большее развитие, нежели какими пользуются в обыкновенном положении.

Стоит только понять, что эта восторженность разумных способностей произведена творцом, а не творением, не ограничивается одним особым действием, но относится к общему целому, как и все непосредственно вдохновенное богом; стоит это понять, и будем, поверьте мне, истинно правоверны; с тою только выгодою перед ревностным догматиком, что будем понимать предмет нашей веры. Так точно знание откровенное есть только знание, превышающее все ведения, приобретенные обыкновенным ходом рассудка: знания сверхъестественного — нет!

Являясь разуму человека, господь не весь ему сообщается: не яко отца видел есть кто

; след.: тут нет нарушения установленного порядка, а только чрезвычайный избыток естественных сил. Жизнь, данная прежде этим силам, возобновлена, удвоена тою же дающею рукою. — Где тут чудо?

К тому же знаем ли мы все способы ведения, принадлежащие душе? Все действия, все изменения, возможные ее способностям? Почему в некоторое время, при особенном содействии обстоятельств, новые силы, новые качества не могут проснуться и развиться в природе человека? — по недостатку пищи, или упражнения, погаснуть, изгладиться опять? — потом явиться снова? и все следуя порядку, предназначенному провидением? — что же будет тут чудного? — Если же, наконец, признаем в человеке свободную волю, то должна она иметь сходство, или даже тождество, с волею верховною; по крайней мере такую же силу свободы. И тогда как узнать, сколько эта свободная человеческая воля может получить силы, если встретится с волею вышнею, сольется с нею, исчезнет в ней?

Иностранец, очутившись в Англии без предуведомления, без всякого приготовления прежде, чувствует, что все пружины многосложной машины, составляющей наружную жизнь англичан, неприязненно его отталкивают. Нет мысли для деления: движение необъятное, вот все, что предстоит ему везде, симпатизировать не с чем. В Англии одна действующая мысль является наружу; мысль рассудка, мысль спокойная хранится в святилище связей семейных или во внутренности души, там только можно найти ее. — Но и там, сблизясь с этим хранилищем, странное смешение застенчивости и многосторонней сообщительности, характеризующие английский ум, долго отчуждают пришлеца. — Когда же вы поселились однажды в недрах древней Англии, когда кроткая приязнь, наслаждение симпатии окружат вас отовсюду и заменят всю скуку первого приема; когда вам удастся, наконец, там, посреди английского семейства, на зеленой лужайке красивого загородного дома, под тенью прекрасных дубов и кленов, — удастся произнести слово home, как говорит его природный житель, тогда, не знаю, но мне кажется, что без сожаления изгладится из памяти воспоминание об отечестве, хотя бы это отечество была дорогая наша Россия!

В Германии плавают на океане отвлечений; немец там больше на просторе, больше дома, нежели на земле. Невоздержность мысли доведена в Германии до последней крайности, и это не странно: мысль отдельная, без применения, без телесности — что помешает ее полету? где ей препона? где опасность? Когда же захочет она взойти в жизнь, в употребление, когда с пределов вышних слетит на практическую действительность, тогда поневоле должна она себя умерить. Иначе все неизмеримые пространства вселенной ей недостаточны: занесясь за все существенное, она уносится все далее и далее; нет причины остановиться.

Должно, однако же, признаться, что в этих беспредельных путешествиях души есть наслаждение чудное. — Думаю также, что одним забвением существенного, одною беззаботностью о благах мирских может она приобрести возможность возвышаться и дойти наконец до самых высоких сведений, какие способна только принять в той частице жизни, которую принуждена провести здесь на земле.

Слово!

— А что такое Слово? — Смотрите на кормщика; — среди подводных камней он правит верно кораблем своим, по воле своей вертит им, как простым куском дерева, плавающим на поверхности вод: от времени до времени повторяет он несколько слов, и они-то производят это чудо. — Взгляните на поле сражения: сотни полков подвиглись, в одно время вдруг бросаются они на неприятеля — одно мановение, одно слово начальника тому причиною. — Вот слабое подобие глагола могущего, который яснее и звонче всякого человеческого голоса в ограниченном пространстве раздается в беспредельности вселенной, — и этот глагол есть слово. —
Слово
есть действующая сила речи, глагол творящий.

Те много ошибаются, кто пророчества Св. писания почитают простыми предсказаниями, предвещанием будущего и ничем больше. — В них заключается учение; учение, относящееся ко всем временам; столько же важная часть вероисповедания, как и все прочие.

Дух святой, говоря устами своих пророков, не переделывал человеческой природы. Сердце же человека сделано таким образом, что будущего предчувствовать иначе не может, как выводя его из известных ему настоящего и прошедшего. Разумная природа, действующая по собственному произволу, перестанет быть сердцем человеческим, если будет действовать иначе. — Сия-то строгая связь будущего, настоящего и прошедшего, скрытая от прочих людей, была ясно открыта провоззрителям Израиля, то есть яснее, нежели прочим людям. Связь эта, будучи неизменна, необходима, непременна, неминуемо должна быть сегодня та же; та же завтра; та же всегда. Одинаковые положения, одинаковые обстоятельства во все времена производят одинаковые действия. Следовательно, учение пророков простирается на все времена, на все случаи, если только уметь прилично применять его.

Трудно, конечно, уловить это строгое сходство начертанных эпох. Глубокое чувство, сердечное ведение путей божиих, происходящее от безмерной покорности к изъявлениям его верховной власти, одни могут указать его. То же вышнее начало, дающее дар пророчества, дает и разумение оного. Пророк и толкователь его стоят на одной степени посреди невещественной иерархии; тот сам пророк, кто совершенно понимает пророчества.

Иные, например, относили великие сказания Апокалипсиса к определенным временам: толкование смешное! или лучше сказать бестолковое! — Мысль Апокалипсиса есть беспредельный урок, применяющийся к каждой минуте вечного бытия, ко всему, что происходит около нас. Эти ужасающие голоса, оттуда взывающие, — их надобно слушать ежедневно; эти чудовища, там являющиеся, — на них надобно смотреть каждый день; этот треск машины мира, там раздающийся, — мы слышим его беспрестанно. Одним словом, превосходная поэма Иоанна есть драма вселенной, ежедневная, и развязка ее не так, как в драмах, произведенных нашим воображением, но по закону бесконечности продолжается во все веки и началась с самого начала действия.

Мечтатели, толковавшие Апокалипсис, действовали по призванию. — Все безрассудности, священной книгой произведенные, никогда не были напрасны, для каждой из них была причина необходимая. Например, тысячелетники — без них не было бы крестовых походов. Крестовые же походы по всему были непременно нужны: без них новое общество не могло образоваться. Без них человеческому рассудку недоставало бы примера величайшего исступления, возможного чувству набожности, и мы не имели бы истинного мерила этого великого побудителя человеческих поступков. Без них, наконец, грядущие поколения не имели бы воспоминания великого, возвышенного, урока нравственности, исполненного мыслей необыкновенно плодотворных и высоких.

Благоразумный человек, говорите вы, но потому беспокоится, что так же, как все прочие, бегает за счастием. Он, видно, не знает, что невозможно быть вместе благоразумным и счастливым. — Что нужно для счастия, посмотрим? — Не нужно ли прежде всего быть довольным собою и всеми? Скажите же, кроме безумца, кому это возможно? — Доказать, что одни глупые могут быть счастливы, есть, кажется мне, прекрасное средство отвратить некоторых от пламенного искания счастия.

Нет сомнения, что счастие, такое, какого желает большая часть людей, недостижимо никому без глупого довольства собою и всем окружающим. Для этого счастия ищут богатства, почестей, славы, но, получивши их, не надобно ли считать себя умнее, совершеннее прочих людей, не надобно ли с удовольствием смотреть на все около нас происходящее? — иначе на что и все? без этого какое счастие? — Пусть вообразят благополучие, какое только может быть на земле, для довершения этого благополучия надобно же предположить безумное самодовольство и равнодушие вдвое безумнее ко всему окружающему. — Древние это знали: простодушнее, откровеннее нас не проповедовали они другого нравственного учения. Что такое их мудрый? — Дерзкий глупец, нечувствительный ко всему, при нем совершающемуся, восхищенный собою и всеми своими поступками. В этом не разнятся ни Эпикур, ни Зенон. Человек не умел создать себе иного идеала вышней мудрости. Какое же неизмеримое пространство между этой холодной, вялой, неподвижной сухой философией и тою, которая говорит нам: царствие божие ищите, и все прочее вам дано будет! — Что может быть простее урока, заключенного в этих словах нашего спасителя? Не ищите благ для самих себя, говорят они нам; ищите для других; тогда неминуемо будут они и вашим уделом; без домоганий ваших найдут они вас; счастие частное не заключено ли в счастии общем?

Прочь страсти! — прочь беспокойные волнения себялюбия! живши для других, живешь вполне для себя: вот истинное счастие, единственно возможное, другого нет. Доброжелательство, неизмеримая любовь к ближнему, вот что украшает жизнь истинным благополучием.

Всякое вещественное движение не есть ли оно произведение звучного и гармонического потрясения воздушной жидкости? или иной какой жидкости, еще точнее, еще эфирнее, которая, проницая в самые твердые тела, действует прямо на первобытные частицы, их составляющие.

Звук есть для нас то, что поражает органы нашего слуха. Почему не может он, по гармоническому своему свойству, быть началом или причиной бесчисленного множества перемен, перестановок и изменений вещества, которых ни причин, ни начал мы теперь не знаем?

Звук есть потрясение воздуха. Может ли воздух, потрясаясь, не дотрагиваться до окружающих его тел? Противное уже доказано.

Несомненно, что воздух находится в беспрестанном движении. Почему же не приписать этому беспрестанному движению воздухообразной материи некоторые из непостижимых явлений органической природы, происходящих во внутренности тел, как, например, восходящее брожение сока в растительном мире, обращение крови в животных и пр.? Эти явления все более или менее противоречат известным законам природы, и именно закону всеобщего тяготения. Не вижу, например, почему вследствие этого движения не совершаться некоторым созвучиям, слияниям между частицами мозга, фибров и прочего, когда они, пребывая в одном или в разных существах, находятся между собою в определенном сношении? почему не производить им многие, удивительные нам, действия? Если перелив воздуха может потрясти струну, натянутую однозвучно с другою струною, почему же, скажите мне, нервы не могут потрястись так же и по той же причине?

Все это вопросы неразрешенные; но сознайтесь, что, если можно отвечать на них, какие необъятные приложения может доставить тогда наука счислений и как увеличится владение математической достоверности!

Конец ознакомительного фрагмента.

Спасибо, Украина

Все это мы знали и раньше. Из уроков классической литературы — Шекспира, Гюго, Чехова, Достоевского. Из сказок про «голландца Михеля» и гоголевской «Страшной мести». Но ничто так не закрепляет знания, как наглядный эксперимент.

Теперь для нас это не просто абстрактная теория, но твердо усвоенный, оплаченный собственным ужасом и омерзением опыт непосредственного наблюдения.

За это мы должны быть благодарны Украине. Мы должны всегда помнить о ней. И отблагодарить ее при первой же возможности.

Закончить, наверное, стоит тем же Чаадаевым: «Бессильный враг — наш лучший друг; завистливый друг — злейший из наших врагов».

Урок первый: «Запануєм»

В современной Украине — много отвратительного. Но гимн украинской незалежной державы «Ще не вмерла Україна» — это что-то особенное даже в известном ряду мерзостей.

Музыка — как завывание кладбищенской собаки, которая никак не может докопаться до костей. Стихи (если это вообще можно назвать поэзией) состоят из самолюбования и ничем не обоснованных претензий.

А самое отвратительное словечко во всем произведении — это, наверное «запануем». Гаже ничего и придумать нельзя. Все оно — словно почесывающий пузо, развалившийся, распоясавшийся мужлан, ожидающий сладкого момента, когда окружающие его люди — умные, образованные, скромные, работящие, из вежливости всегда принимавшие его за равного, — вдруг ни с того ни с сего, по предъявлению им вышиванки, осознают его величие и начнут его обслуживать: чесать ему пузо, снимать ему чоботы и подавать вареники с горилкой.

То отвращение, которое испытываешь, глядя на типичного носителя этой мечты, — есть самый лучший стимул для закрепления первого украинского урока для русских:

НЕ ПАНУЙ. Не ищи себе рабов. Неудавшийся раб — это враг.

twitter.com / @poroshenko